Высокий, светловолосый, брови тёмные, на переносице срослись. Лицо такое тонкое. И глаза – добрые-добрые! Такой вежливый, внимательный, заботливый… А потом ему сунули в руки гитару и он запел. Всё что-то печальное... Про любовь безответную и прочие ужасы... Я тут совсем расчувствовалась. До чего мне нравятся такие вот интеллигентные мальчики – страшно сказать! Сразу хочется схватить и потискать!
Ах, права была Машенька, когда говорила, что мне нужно потусоваться, развеяться, отвлечься от рутины. А я всё отнекивалась, мол, некогда мне. Мне и правда было некогда – трудное это дело, ребёнка одной воспитывать, о-хо-хо-хо-хо… Всё время в хлопотах каких-то! И всё-таки, Машенька была права. Так приятно вспомнить, что женщина не только верблюд о двух горбах, семи ногах и восьми рогах, но и… что-то ещё…
- Сара, детка! – Сказала Машенька. – Сегодня вечером я иду на одну тусовочку, где будет так много симпатичных молодых людей. Ты идёшь со мной и, пожалуйста, не надо спорить!
- Что ещё за «тусовочка»? – Вздохнула я.
- Ах, это будет что-то такое камерное… Какой-то поэтический вечер или что-то вроде того. Но это совершенно неважно!
Это действительно оказалось неважно. На протяжении всего культурного мероприятия мы с Машенькой вертелись на крылечке, в фойе и прочих окрестностях, так и не удосужившись заглянуть в зал. И таки да – мы непрерывно общались с молодыми людьми, в том числе – да, симпатичными. В конце концов, мы оказались в компании, направлявшейся куда-то для продолжения банкета. Мы долго шли – впрочем никто особо и не спешил. Наконец, где-то на окраине, немного не дойдя до леса, мы поднялись на пятый этаж хрущёвского дома и шумно застучали в дверь. И когда он открыл, я сразу про себя ахнула. А пару часов спустя, когда все стали расходиться, я уже точно знала, что уходить не хочу.
Андрюша проводил последних гостей и вернулся в комнату. Я сижу. Разговор завязать пытаюсь. Андрюша, как человек вежливый, начинает поглядывать на часики. Ну, а я же хитрая.
- А можешь спеть вот эту – про девушку из Китая? Она мне так понравилась!
У поэтов и всяких там певцов собственное творчество – известная ахиллесова пята. Достаточно намекнуть, что тебе что-то там понравилось – и можешь хоть верёвки из них вить, хоть на шею вешаться. Такие вот поклоннице-зависимые. Вот и этот – гляжу, уже совсем другими глазами на меня смотрит. Выросла я в его глазах. Была непонятно кто, а обернулась красивой и интересной женщиной.
На часы смотреть перестал, на меня смотрит. Причём явно так на ножки косится, которые я на диван взгромоздила и под себя поджала. Так-так-так... А если колготки снять? Это мысль! Я отлучилась в ванную и вскоре вышла оттуда, сверкая голыми ногами из-под юбки. Гляжу – сработало. Теперь он от ножек глаз и вовсе не отрывает. Болтает что-то, чаёк мне подливает, а сам – косится. Значит, к ножкам не ровно дышим... Причём – что особенно приятно – к моим...
Всё шло просто замечательно. Я полулежала на диване, принимая всё более рискованные позы. Андрюша пел, косился и репертуар его тоже становился всё более фривольным. И вот, когда он – по глазам было видно – явно собирался исполнить нечто вовсе уж неприличное, из моей сумочки в прихожей совершенно некстати зазвонил телефон.
Я выскочила в прихожую, выхватила из сумочки мобильник, тявкнула в него:
- Ну что опять?! – И в моём ухе забубнил ломающийся басок единственного чада.
- Мам, тут такое дело. Помнишь Ленку? Она ещё ко мне лекции приходила списывать, белобрысая такая...
- Не помню, – отвечаю, – а что?
- Да, понимаешь, звонит мне сейчас и... в общем... беременная она...
- Кошмар какой! – Говорю. – Бедная девочка, а сколько ей?
- Да восемнадцать вроде... Как мне...
- Бедняжка! Ну, ты же ей посочувствовал?
- Ну... Вроде того... Тут, понимаешь...
- Что?
- Она ведь… это... от меня беременная...
- Вот шлюха… – Сказала я, отключила трубку и тихо села...
Вот так и уходит юность... Веселишься, коньячок хлещешь, флиртуешь напропалую, ни о чём плохом не задумываешься, а тебя в это время – вероломно делают бабушкой! Как это вообще возможно – стать бабушкой в 37?! Ай, да сынулька... Вот подлец! Весь в мамочку!
Надо ли говорить, что распутные мысли мигом вылетели из моей головы. Попрощавшись дрожащим голосом с Андрюшей, я вызвала такси и убежала дожидаться машины на улице. Мне нужно было побыть одной. Ну, или, на худой конец – с таксистом. Молчаливым.
Наведя относительный порядок в семейном гнёздышке (не буду вдаваться в мрачные подробности предсвадебных мероприятий), я поняла, что мне необходимо срочно развеяться и отвлечься. Причём любые мои идеи на этот счёт неизменно крутились вокруг той пятиэтажки в двух шагах от леса. Наконец, я решилась. Набрав номер, который, слава Богу, не забыла записать, я услышала знакомый тихий голос и на душе сразу стало легче.
Хорошенький Андрюша, правда, вздумал выкручиваться. Такой робкий, нерешительный… И за что он мне только нравится? Хотя, если подумать, мне всегда нравились мужчины тонкой душевной организации. Которых приходится как крепости брать – измором, а лучше – решительным штурмом, зато потом – когда они тают в руках словно замороженные клубнички – трудозатраты окупаются с процентами. Так что я сразу взяла быка за рога.
- Я у тебя там вторую готику видела.
- Ну, да... Есть…
- Давно хотела её пройти, да всё никак не попадалась. Ты мне её не одолжишь?
- А может, я тебе ссылку е-мейлом пришлю?
- Ой, ты же знаешь – я в компьютерах такая дура. Мне же всё объяснить надо, показать – как устанавливать, чем ломать...
- Да... Там, вообще-то всё сложно... Ну, ладно. Приходи завтра… где-нибудь после семи...
- А сегодня нельзя?
- Ну... Наверное, можно и сегодня...
- Вот и договорились! Жди, я еду!
С готикой возились недолго. Насчёт своей компьютерной дурости я, для пользы дела, малость преувеличила. Какая там компьютерная дурость, когда у тебя сын-подросток! Ну, хорошо, уже не подросток… Ну, так тем более! Его же контролировать нужно! Сканировать, сканировать и ещё раз сканировать! Да и на игрушки он меня подсадил. Накричишь на него, бывало, что, мол, компьютерные игры – это ужасно вредно, от них слепота развивается и волосы на ладонях растут – спать отправишь, а сама по полночи рубишься!
Так что, с «Готикой» мы быстро разобрались. Потом, не дожидаясь, когда он начнёт поглядывать на часы, я стала упрашивать его спеть «ну, ту, про что-то китайское». И всё пошло по накатанной. Ванная, колготки, рискованные позы, быстрые взгляды и фривольные песенки. Мы словно вернулись в тот вечер, прерванный этим… трагическим происшествием, о котором я не желаю даже вспоминать!
Я незаметно расстегнула пару пуговок на блузке. Мне в этом месте и так-то есть, что показать, а если ещё и занять правильную позицию, то у зрителя возникает стойкое ощущение, что вот сейчас брызнут пуговицы и он начинает непроизвольно прикрывать глаза. Но Андрюшины голубенькие глазки очками прикрыты, и смотреть ничего не мешает. Играть он уже не мог и только вцепился в свою гитару, прячась за ней как за щитом. Как древний грек от древней римлянки.
Тут я встала, гитару у него забрала, аккуратно положила на диванчик и скромно заняла её место у него на коленях. Долго ли, коротко ль – его ладони оказались в моём лифчике, а мой язык – у него во рту.
Какое-то время мы увлечённо лизались и тискались. Наконец, раздухарившись, Андрюша принялся стаскивать с меня одежду. Это нужно было срочно остановить… Когда женщине 37, у неё под одеждой появляется много такого, чем она не особенно гордится. Разные складочки… И прочие излишки женственной округлости…
- Может быть, сначала душ примешь? – Спросила я, с трудом защищая рубеж последней пуговки на блузке. Блондинчик сразу попритих.
- А это так необходимо? – Спрашивает. Я сделала круглые глазки.
- А как же!
- Ну тогда ладно. Я быстро.
Я отправилась в спальню, торопливо разделась, погасила свет и забралась под одеялко. Ну вот. Теперь я готова ко всему. На ощупь-то я ещё ого-го!
Чисто вымытый и на всякий случай чем-то надезодорировавшийся, Андрюша скользнул ко мне под одеяло. Какое-то время он лежал рядом, не решаясь что-либо предпринять. Я взяла его руку и положила себе на грудь. Рука тут же принялась исследовать всё, что под неё попало – одну грудь, другую, наконец, нашла сосок и принялась вертеть его в пальцах. Я вздохнула от удовольствия. Вторая рука скользнула по моим бёдрам. Ну всё – дело в шляпке!
Тискали меня минут пятнадцать. Потом стали облизывать – грудь, животик… Ой-ой-ой! Вот сейчас! Нет. Мимо проехал. Куда-то там дальше – по бёдрам, по коленям… Эй, куда он?!
- Не трогай мои ноги! – Воскликнула я. Он замер. – Я этого не люблю. – Чуть помедлив, язычок пустился в обратную дорогу. Осторожно обогнул место, где его ждали с самыми распростёртыми объятиями, прошёлся по животу, снова поиграл с грудками и… ой-ой-ой! Андрюша закинул мне руки за голову и, удерживая их там, забрался языком подмышку. Я прикусила губу, чтобы не взвизгнуть. Ну что он там забыл! Щекотно как… Ладно, пару секунд я ещё как-то потерплю, а потом…
Прошла минута. Да что же он творит?! У меня аж слёзы на глаза наворачивались – так было щекотно! Я держалась из буквально последних сил! Мужчины ведь такие нежные существа... Не дай Бог, в постели с ними будучи, захихикать! Всё! Поминай, как звали эрекцию! Ещё секунда и я не выдержу!
Андрюша убрал язык из правой подмышки и перебрался в левую. О, Господи! Он перехватил мои запястья одной рукой, а той, что освободилась… Ну вот, как вы думаете? Забрался в чисто вылизанную правую подмышку. Теперь в левой подмышке копошился язык, а в правой – пальчики. Это было уже слишком!
- Ну, долго мы ещё будем... ерундистикой заниматься? – Сказала я, стараясь придать голосу томное и ленивое выражение. – Может быть, всё-таки сексом займёмся? Есть у тебя какой-нибудь… контекс?
Андрюша скатился с кровати и заметался по комнате. Ох, напрасно я упомянула это издельице. Ведь не в первый раз уже с этим проблемы! На самом деле, у меня дни как раз такие, что можно было и не отвлекаться. Ну вот, не удержалась – состервозничала! Уж очень хотелось посмотреть, как он забегает. Ах, мужчины – вечно они обо всём забывают, пока не дойдёт до горячего.
- Да, ладно. – Говорю. – У меня в сумочке есть. Подожди, сейчас принесу.
- Нет-нет! У меня где-то тут было! – И по шкафам роется. Как же! Было у него где-то неизвестно что. Неизвестно когда просроченное. Я встала, выскользнула из спальни и скоро вернулась с искомым. – На, держи. Носи на здоровье. – Я улыбнулась в темноте и нырнула под одеяло. Андрюша шуршал обёрткой. Пауза затягивалась…
Ну что за чёрт меня дёрнул… Естественно, пока мы бегали, всё улеглось. Я втащила засбоившего певца безответной любви обратно под одеяло и попыталась как-то утешить. Меня опять тискали, но пыл был уже не тот. В конце концов я призналась, что можно и так, но даже это не помогло! Ну вот так всегда! Сама себе на ровном месте нарисовала проблему!
Следующие полчаса я трудилась как пчёлка в разгар медосбора. Я перепробовала всё, что успела освоить за двадцать лет практики. Затем – всё, что не пробовала, но видела в порнушке. Потом – всё, что не видела, но что-то об этом читала. Наконец, я провела несколько блестящих импровизаций – увы, оставшихся неоценёнными. Последние минут пять я уже просто маялась дурью, не желая признавать поражение. Неужели я всё-таки где-то хихикнула? Ведь не может же до такой степени напасть на человека паралич из-за одного упоминания простой резиновой штучки? Я же помню – там поначалу что-то болталось! Почти готовое к употреблению. Задевало меня всё время…
Андрюша встал с кровати и удалился, раздавленный позором. Ужос-нах-ну-что-за-времена! Такой хорошенький мальчик, и уже импотент! Что же у меня за везение на вас такое, господа импотенты? Или это я такая старая и толстая корова, что никого соблазнить не могу? Какая невыносимая мысль...
Завернувшись в одеяло, чтобы замаскировать излишки женственных округлостей, я последовала за незадачливым любовником. Он голый сидел на табуретке у стола и мрачно курил.
- Ну, не переживай, зайчик… У тебя ещё всё получится. Просто кушать надо как следует, высыпаться, меньше пить, курить и вообще.
Зайчик горестно вздохнул.
- Или может, – вдруг осенило меня, – тебе нужно что-то особенное? Так ты скажи, не стесняйся! Я – девушка широких взглядов!
"Бабушка широких взглядов" – поправил внутренний голос, но я велела ему заткнуться.
Андрюша поднял на меня глаза с таким видом, будто я только что произнесла как минимум нагорную проповедь.
- Ну… связывать себя ты всё равно не разрешишь…
Ах, вот в чём дело! Ну, конечно. Глядя в эти добрые голубенькие глазки, ужасно легко забыть, что именно такие милые вежливые мальчики сметают с книжных прилавков труды Джона Нормана. Ужасно смешные книжки! Я даже прочитала парочку. В маршрутке, по пути на работу – очень помогает скоротать время.
Ну, ладно, думаю. Раз уж без этого никак, придётся побыть пленницей. Я старалась не обращать внимания на тревожно замигавшую в голове табличку «Опасность!» Ну, да… Глазки у него, конечно, добрые. И вообще он милашка. Но ведь, если честно, я про него совсем ничего не знаю. Вдруг он маньяк?!
- А ты со мной ничего плохого делать не станешь?
- Это смотря что называть плохим…
- Ну... Что-то, от чего мне будет больно… Нет, то есть, если ты захочешь меня, например, отшлёпать, то я не против. Шлёпай на здоровье! То есть, конечно, ладошкой шлёпай! А не чем-нибудь там… Или каким-нибудь воском горячим меня поливать – тоже не вздумай! И вообще – никакого садизма! Только самое лёгкое и нежное садомазо. И не увлекайся, ладно? А то я кричать начну!
Андрюша энергично поддакивал.
- Никакого садизма! Всё только самое лёгкое!
В восторге от внезапно нахлынувших перспектив, он вскочил с табуретки и нервно бегал по комнате, размахивая сигаретой. Из-за того, что он при этом оставался голым, выглядело это препотешно. Я куталась в одеяло и поворачивалась следом за ним.
- Подожди. Не бегай. – Попросила я.
- Что?
- В глаза смотри.
Андрюша послушно уставился мне в глаза.
- Самое-самое лёгкое… Обещаешь?
Он помолчал, глядя на меня как кролик на удава, и прошептал:
- Обещаю.
Ну и как было такому не поверить?!
- И свет не включай!
- Ни за что! Ой, а как я в темноте…
- Вот как-нибудь!
- Ну, ладно. Я попробую…
- И ноги мне не трогай! В смысле – ступни. Выше-то можно. Даже нужно.
- А почему ступни нельзя?
- Потому что! Не трогай и всё!
- А связать их можно?
- Нет!!! Ой, ну ладно, ладно – связывай. А то у тебя такое лицо сразу печальное стало. Но ниже не трогай!
- Хорошо-хорошо... Обещаю...
- Ну и что ты стоишь? – Сказала я. – Начинай! Ночь не резиновая!
Типун мне на язык… К счастью, Андрюша был слишком взволнован, чтобы улавливать тонкие аллюзии. Он уже рылся в каких-то шкафчиках – видимо, в поисках материалов, годных для обездвиживания хорошеньких женщин. Я тщательно следила за приготовлениями.
- Это не подойдёт! – Командовала я, выглядывая у него из-за плеча.
- А это?
- Проволока? Ты с ума сошёл?! Немедленно брось эту гадость! Ну, вот эта верёвка ещё может быть… Дай-ка потрогаю. Да. Она мягкая, сгодится. А вообще тебе, как практикующему половому извращенцу, давно пора обзавестись специализированными средствами – красивыми и безопасными. Загляни в какой-нибудь секс-шоп и купи. Ничего, не обеднеешь. Зато девушки, увидев такую роскошь, будут выстраиваться в очередь, чтобы ты их этим связал. А то я только подумаю, как буду выглядеть, связанная этими старыми бельевыми верёвками, мне прямо нехорошо делается! Что это? Резиновый шланг? Я тебе кто – водолаз? Брось сейчас же!
Наконец, совместными усилиями мы подобрали что-то более-менее сносное и отправились в тёмную спальню. Я клялась про себя, что это будет первый и последний раз, когда я позволю связывать себя таким барахлом. Я сбросила одеяло, села на кровать и в ожидании уставилась на своего партнёра-затейника. Он мягко уложил меня, перевернул на животик, скрестил руки за спиной и принялся обматывать запястья верёвкой. Я терпеливо ждала.
- Не больно? – Спросил он.
- У-у. – Мотнула я головой.
Осторожно, стараясь не касаться ступней, он связал мне ноги.
Ах, да мои ноги… Природа с ними немного перестаралась. Нет, они вообще красивые. С высоким подъёмом, аккуратными пальчиками – не ножки, а объеде… загляденье. Но стоит только дотронуться до них чужому пальчику… Или какому-нибудь шаловливому котёнку под столом… Или веточке, направляемой чьей-нибудь злой рукой на пикнике. И хозяйка этих милых ножек совершенно теряет голову! Визжит, брыкается, опрокидывает всё со стола, катается по земле и лепечет: «пожалуйста хватит, я согласна!» До того щекотливые! И конечно, всегда находились злые люди, желающие воспользоваться такой особенностью моего организма для гнусного развлечения. Или – хуже того – чтобы сделать меня посговорчивей в целях личной выгоды.
Это длинная и скорбная летопись кошмаров и ужасов, продолжающаяся с самого детства. По ней можно было бы произвести полноценную франшизу в телесериалах, кинофильмах, комиксах и книжках в мягких переплётах. «Щекотливые Ножки и мама», «Щекотливые Ножки и папа», «Щекотливые Ножки и тётя Света», «Щекотливые Ножки в детском саду: беги, кролик, беги», «Ад щекотливых ножек: школьные годы», «Удивительные приключения Щекотливых Ножек в пединституте», «Сезон охоты на Щекотливые Ножки: практика в детском спортивном лагере», «Щекотливые Ножки возвращаются: школьные годы 2» (в трёх частях: «Подонки из 7б», «Скотина физрук» и «Развлекуха в учительской»), «Щекотливые ножки в офисе: кошмар продолжается», «Щекотливые ножки в спа-салоне: ужас без конца» и так далее. Я могла бы рассказать вам все эти истории одну за другой. Но, боюсь, вы уже подустали от историй с продолжением – так что я постараюсь сосредоточиться на том, чтобы довести до конца эту – относительно короткую историю, где Щекотливые Ножки совсем скоро вопрутся в новые кошмары.
Всё шло прекрасно. Но потом он зачем-то согнул мои ноги в коленях, подтянул к рукам и привязал к запястьям.
- А это ещё зачем? – Спросила я.
- Для красоты.
- Для красоты?! Ну-ну… И как ты собираешься наслаждаться этой красотой в темноте?
- В темноте – никак. – Он встал с кровати, куда-то отошёл и вдруг я услышала щелчок выключателя! Безжалостный, чудовищно яркий свет залил всю комнату…
- Не надо! Ты обещал не включать! – Зажмурившись, закричала я.
- Да разве это свет… – Ответил он. – Всего-то одна лампочка. Какие-то 100 ватт… Я и не вижу почти ничего…
Я попыталась сжаться в комочек, чтобы спрятать все эти ужасные складки! Но со скрученными за спиной руками и ногами сделать это было непросто. Я чувствовала себя устрицей, которую извлекли из раковины, вывернули всеми её потаёнными местечками наружу и рассматривают, гадая, как такое можно есть. Боже, какое жалкое зрелище я собой представляла: не очень молодая и не очень стройная женщина, связанная по рукам и ногам, корчилась в тщетных попытках укрыть от нескромного взгляда свои многочисленные излишества! Я понимала, что чем больше изворачиваюсь, тем отвратительнее выгляжу, но ничего не могла с собой поделать.
Я приоткрыла один глаз. Он медленно приближался, поправляя очки. Я снова зажмурилась, не желая видеть, как интерес на его лице сменится омерзением… Потом меня развяжут, велят одеться, вызовут такси и выгонят вон. А я же этого не переживу. У меня же сердце разорвётся.
Его руки коснулись меня. Я набралась храбрости и открыла глаза снова. К моему удивлению, вместо отвращения на его лице гуляла какая-то странная улыбочка. Порочная такая. Он повернул меня на бок, лицом к себе и аккуратненько, пальчиками, принялся пощипывать. Грудь, пузико, бёдра. Теперь я ощущала себя поросёнком на рынке, которого исследует на предмет упитанности придирчивый потребитель. Ну, конечно. Я ведь и связана была почти как поросёнок. Я чувствовала мучительный стыд и вместе с тем – нечто, подозрительно похожее на возбуждение. Не знаю, что на меня так подействовало. То ли облегчение от того, что всё не так ужасно, как я себе нафантазировала. Ведь щупает же, а не убегает, закрыв лицо руками. То ли чувство, что я нахожусь в чужой власти – неконтролируемой и непредсказуемой, ведь, включив свет, он ясно дал понять, что считаться с моими желаниями не намерен, и его милость – всё, на что я могу рассчитывать. То ли эта похотливая ухмылка, так странно исказившая его лицо. То ли просто прикосновения мужчины, который мне несмотря ни на что ещё как-то нравится. То ли всё это вместе. А может быть – что-то ещё, слишком глубокое, чтобы говорить о нём словами. Так или иначе, я разволновалась, часто задышала, даже стала постанывать – и не специально, как это обычно бывает, когда хочешь сделать приятное мужчине, а как-то само собой. И груди стали тяжёлыми, упругими, горячими.
Я скользнула взглядом по продолжавшему ощупывать меня Андрюше и с радостным удивлением заметила, что его натуральное хозяйство находится на подъёме! Тут я приободрилась ещё больше. Счастье оказалось так близко! Пара старых верёвок – и ты вновь желанна и прекрасна!
К сложному букету чувств, которые я испытывала, вскоре стало примешиваться ещё одно – впрочем, довольно банальное ощущение. Мне было щекотно. Как-то так он меня ощупывал… Что можно сказать – и не ощупывал, а легонечко щекотал. С одной стороны это было довольно приятно, а с другой – чем дальше, тем больше выводило из себя, особенно из-за того, что я никак не могла повлиять на происходящее. Я вцепилась зубами в подушку, чтобы не захихикать. Ещё чего не хватало! Только-только всё стало налаживаться, а тут я опять всё испорчу!
Но он как будто целью такой задался – на хи-хи меня раскрутить! Я и так из последних сил уже держусь, а он в бока мне как вцепится всеми пальцами и давай рёбрышки пересчитывать! С обеих сторон! И ведь какой подлый – не только там по коже бегает, а прямо впивается! Как такое можно вытерпеть?!
А сам продолжает ещё пуще прежнего! Я прямо забилась в его верёвках, но связал он меня как следует. Не иначе – клуб юных морячков в детстве посещал.
- Ну, хватит! Хватит! – Кричу. – Развяжи меня!
Он остановился и сказал:
- Если ты этого правда хочешь, то – ладно… Только… Ты правда этого хочешь?
Я подумала о длинной холодной ночи впереди. О молчаливом таксисте. И замотала головой. Он кивнул, запустил ладони меж моих бёдер и принялся щекотать их изнутри. Я инстинктивно попыталась сложиться пополам, прижав бёдра к животу, но когда ваши запястья и щиколотки связаны вместе у вас за спиной, проделать это не так просто. По правде говоря – никак не проделать. А ещё говорил – для красоты! Всюду голый прагматизм! Он мог делать со мной всё, что захочется. А хотелось ему щекотать меня до истерики. Теперь даже для такой наивной женщины, как я, было ясно, что он понимает под «самым лёгким садомазо». А я уже так настроилась, что меня наконец-то отшлёпают! Меня с семи лет никто не шлёпал! И теперь, наверное, уже и не отшлёпает… Так и будут до глубокой старости щекотать все кому ни лень. И закончится моя франшиза комедией положений «Щекотливые Ножки в доме престарелых». Если, конечно, не привлекут Гильермо дель Торо снимать «Щекотливые Ножки на кладбище: покой нам только снится».
Андрюша словно подслушал мои мысли. Одна его рука осталась бесчинствовать у меня между бёдер, а вторая потянулась к ступням и прошлась пальцами по подошвам. Мои бедные ножки, которым щекотно даже от лёгкого сквозняка! Я взвилась насколько позволили верёвки, отчаянно взвизгнула и попыталась отползти вглубь кровати. В Андрюшиных глазах полыхнуло что-то тёмное и ужасное. А ухмылка его сделалась настолько нехорошей, что я вся затрепетала! Ну вот говорил же мне внутренний голос – думай тише!
Погоня за связанной по рукам и ногам женщиной, пытающейся ползать по кровати, продолжалась недолго. Меня перевернули на другой бок – спиной к мучителю.
- Не трогай мои ноги! Ты же обещал! – Взмолилась я.
- Да я и не трогаю… – Пробормотало чудовище. – Я так только – щекочу…
Его пальцы – теперь уже обеих рук – забегали по моим извивающимся стопам. Попытки объяснить ему, что щекотать – это и есть трогать, разлетались кусочками по три-четыре буквы и тонули в бешенном хохоте.
- Щекоха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-щекота-ха-ха-ха-ха-ха-хатать-и-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи – эта-ха-ха-ха-ха-ха-ха-и-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи и-хи-хи-хи-хи ести-хи-хи-хи-хи-хи-хи тожеха-ха-ха-ха-ха-ха тоже саха-ха-ха-ха-ха-ха самои-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи, что и щеха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-щекотати-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи, то есть ха-ха-ха ха-ха-ха ха-ха-ха ха-ха-ха то есть ха-ха-ха ха-ха-ха ха-ха-ха ха-ха-ха то же самои-и-и-хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи, что и троа-ха-ха-ха-ха-ха-ха-трогаха-ха-ха-ха-ха-ха-итрогатитрогатитргатитроганена-а-а-а-а-адо ихи-хи-хи-хи-хи-хи-хи…
О том, чтобы сдерживать смех, теперь и речи не шло. Да и раньше не нужно было, как выяснилось. У Андрюши всё наоборот. Проблемы с эрекцией начинаются, не когда девушка в постели хихикает, а когда она этого не делает, несмотря на все его усилия. В общем, перестаралась я с терпеливостью. Как всегда. Зато теперь моего хохота хватило бы на приведение в рабочее состояние целого взвода таких Андрюшек. Так. Стоп. Надо думать тише. А то накаркаю. Не хватало мне ещё тридцати с лишним помешанных на щекотке мотострелков!
Между тем, мой милый друг с головой, полной причуд, перевернул меня на животик, присел ближе и, чуть не мурлыкая от удовольствия, принялся лизать мои ножки. Боже мой! Ну, неужели я вся настолько вкусная?! То подмышки лижет, то пяточки… Ой! Теперь и за пальчики принялся! Нашёл, понимаешь, деликатес! Я захихикала, тем более, что, пока Андрюшин язык гонялся за моими ножками, его руки вовсю щекотали мне бёдра. Продолжалось это довольно долго, и когда порочное создание, наконец, насытилось, с меня уже семь потов сошло.
Он оставил в покое мои ноги, снова повернул лицом к себе, прилёг рядом и стал гладить и успокаивать. Ой, как же я нуждалась в том, чтобы меня успокоили! Но ещё больше мне хотелось другого. Все эти пощекотушки не на шутку меня завели. Он поцеловал меня, очень нежно. Эй! Вот этим языком, которым пятки лизал, ты в рот мне теперь лезешь?! Ну, уж ладно. Всё таки – какой-то прогресс. Его ладонь легла между моих ног, восхитительно поигрывая там пальцами. Я уже приготовилась к тому, что сейчас буду вознаграждена за все свои труды и мучения. Ах, мечты, мечты…
- Какой у тебя животик… турецкий… – Сказал Андрюша, проведя пальцем по моим складочкам.
- Животик как животик… в меру пухленький… – Ответила я, изо всех сил втягивая пузико. Количество складочек не уменьшилось.
- В самый раз для танца живота! – Сказал он. – А ты, случайно, не владеешь?
- Не владею… – Сказала я, не зная куда деваться от стыда. Ах, животик… Горе моё прожорливое!
Он засунул палец в одну из складочек и провёл по всей длине. Я взвизгнула! Ну, вот. Ещё одно щекотливое место нашёл. Сейчас начнётся… танец живота… Андрюша исследовал глубины складочек одну за другой. Я верещала и дёргалась. Я уже поняла, что чем ярче буду реагировать, тем сильнее меня будут щекотать. Ну, а что с того, что поняла? Что я могу сделать?! Неутомимый археолог, вскоре Андрюша докопался до пупочка. Я завизжала и завертелась от непереносимой щекотки. Перевернулась на спину, на другой бок – спиной к нему. Палец из пупка никуда не делся. Мне оставалось только верещать и хохотать без умолку.
Видимо, мой концерт возымел действие. Андрюша встал, куда-то отошёл и вернулся, застенчиво теребя в руках полотенчико. Народное хозяйство его поднялось уже так, что лучшего и желать было нельзя. Я смотрела на него и недоумевала – ну, в чём же заминка? Чего же мы ждём? Но не успела я открыть рот, чтобы выразить своё недоумение, как туда стали запихивать полотенце. Какое коварство!
- Девушка! – Сказал Андрюша, страшно довольный своей шуткой. – Разве можно в три часа ночи так шуметь?!
Ну, за девушку спасибо, конечно. А вот за тряпку во рту ты мне ещё ответишь! Мучитель снова перевернул меня на живот, присел рядышком и стал связывать большие пальчики моих ног. Кажется, шнурком от ботинка. Я корчилась от щекотки и обмирала от ужасных предчувствий! Закончив своё чёрное дело, он потянул за шнурок, оттягивая пальчики назад и привязал к верёвке, обмотанной вокруг щиколоток. Теперь я даже не могла поджать пальчики, чтобы как-то защититься – мои подошвы были натянуты и совершенно беззащитны. Что ещё он задумал?! Я извивалась, стараясь освободиться, и возмущённо мычала через полотенце.
Изверг вышел из спальни, но скоро вернулся. В его руках была шариковая ручка. Он что – решил мне на пятках «AC/DC» написать?! Или «Крылья Советов - чемпион»? Я ему что – забор? Знаешь что? На лбу себе пиши про «Крылья Советов»! Я за «Манчестер Юнайтед» болею!
- Думай тише. – Напомнил внутренний голос.
Андрюша присел у моих ног и приступил к работе. Это было невыносимо! Раньше я хотя бы верещать могла! От этого было чуточку легче. Какое же он чудовище! Я билась, мычала, а под конец уже просто скулила на одной ноте...
- Посмотри! – Гордо воскликнул он. Я обернула голову, сколько могла, озабоченная тем, что он мог намалевать на моих бедных ножках. – Это иероглиф «Терпение». Китайский!
- А сейчас мы будем рисовать… иероглиф… «Любовь». Ведь ты не против?
Я изо всех сил замотала головой.
- Конечно, не против! Я так и знал!
Он провёл новую чёрточку. Я заскулила и затрепетала.
- Ой! Нет! «Любовь» не будем. Слишком просто. Давай-ка лучше нарисуем «Вечную любовь». Тебе понравится!
Мне сразу вспомнилось: «Я складываю из этих льдинок слово «Вечность»… С детства любила эту сказку. Про девочку, которая ради любви дошла до края света… Ну что ж… Мне, чтобы растопить эту плавучую ледышку с огромной и тёмной подводной частью, пришлось сегодня перенести не намного меньшие испытания. Я чувствовала себя так, словно прошла Скандинавию, Финляндию и Лапландию вместе взятые – и всё босиком. А до Шпицбергена ещё далеко… И всё по льду… И никаких оленей… Одна вечная любовь на правой пятке… Господи! Как щекотно! Я завыла, терзая зубами проклятую тряпку, забилась всем телом, но мои ноги держали крепко. Чтоб не стояли на пути у высоких чувств. Чёртов извращенец…
- Посмотри! По-моему, вышло неплохо. Жалко, что это не татуировка. Такая красота пропадёт…
- Оу аУу ауУ! – Выпалила я.
Андрюша укоризненно глянул на меня, шокированный подобным сквернословием в устах женщины. Затем он вновь перевёл взгляд на свой «холст».
- А теперь – «Процветание». Места ещё хватает…
Я завыла заранее, не дожидаясь, когда "процветание" коснётся моих подошв. А когда оно всё же их коснулось, мой вой перешёл в ухающий хохот. Ему пришлось сесть на меня верхом – иначе не удержал бы. Мои руки оказались прямо под ним…
- Не щипайся! – Строго сказал он. – У меня же рука дрогнет!
- А эЭ ы Ао! – Злорадно ответила я. Кончики моих пальцев дотянулись до чего-то мяконького и морщинистого. Ой! Эта же та смешная штучка!
Андрюша положил на мои руки подушку, уселся сверху и вернулся к работе. Такой подлый… Я снова выла, ухала и скулила. Только мысли о будущей мести немножко облегчали мои страдания.
- А кто ты у нас по китайскому гороскопу? Ах, ты же не можешь говорить – я и забыл… Попробую угадать… Такая властная, сильная, эмоциональная… Мне кажется… ты дракон! Здесь как раз осталось место… Целая пяточка… Пусть это будет твой иероглиф…
Вообще-то по китайскому гороскопу я – нечто менее пафосное и более ценное в народном хозяйстве. Хотя и менее лестное… Вот потерпели бы папа с мамой… лет пять. Я бы и дракон была, и моложе, и стройнее!
Мучение продолжалось. Я хохотала, выла, скулила – в общем, смотри выше. Там всё написано.
- Какой… прелестный манускрипт… – Сказал новоявленный Конфуций, поднявшись со своего седла, когда места для новых каллиграфических подвигов на моих подошвах уже не осталось. – Гляжу – и не могу наглядеться…
Я оглянулась. Глаза б мои не видели этих иероглифов…
- У о? Ы Аа эА Уэ Ыы Э? – Возмущённо воскликнула я. Сколько ещё можно ждать?
Андрюша кинул смущённый взгляд на своё ВДНХ. Там всё торчало как в СССР на первое мая – криво, но душевненько. Он перевёл взгляд на меня. Взгляд был задумчив. Андрюша снял с меня подушку и, подумав немного ещё, пристроил её мне под животик. Так… Это уже интересно. Кажется, я поняла ход его мыслей… Он приволок ещё подушек и запихал туда же. Встал на коленки позади меня, примерился, вздохнул, сбегал за ещё одной подушкой. Я вся изнемогала от жгучего нетерпения. Представьте себя на моём месте – целая ночь мучений – и всё ради этого мига.
Прежде чем запихать под меня новую подушку, Андрюша сделал мне королевский подарок, развязав мои ноги, а заодно и пальчики. Какое наслаждение! Руки, правда, оставил связанными, но это уже мелочи. Изжёванное полотенце тоже осталось у меня во рту, но я так к нему привыкла, что уже и не замечала. С целой кипой подушек под животиком, опираясь о постель плечами и головой с одной стороны, коленями с другой, я походила на пирамиду майа с храмом для жертвоприношений на вершине. И жертвоприношение близилось.
Он снова встал на колени перед моим храмом… Ну, вот. Наконец-то! Трёх часов не прошло, как я у него в постели, а его штучка уже во мне! Завидуйте, подружки! Ваши-то любовники, небось, и пяти минут не продержатся – так, сиськи малость помацают и давай дрючить. Простые души… То ли дело – у меня! До того хитровые… утончённый, что слеза наворачивается. Роскошный мужчина!
Чтобы сподручнее было орудовать своей тычинкой в моём тоннеле любви, роскошный мужчина обхватил обеими руками моё брюшко и, естественно, принялся щекотать его всеми пальцами. Чёрт возьми! Ну, если тебе ручонки некуда девать, то вот же – прямо у тебя перед глазами! Широкое поле для всевозможных экспериментов! Даже два поля. Просто напрашивающихся, чтобы их отшлёпали! Хочешь, как на бонгах на них играй, хочешь – как на конгах. Нет! Пузико щекотать приспичило! Подружки! Убейте меня!
Меня переполняли разные противоречивые ощущения. Я хихикала и вертелась, выгибалась и постанывала, пока один из пальцев снова не пробрался в мой пупок. Это была катастрофа! Я завыла, забилась и завибрировала, как отбойный молоток, которым вскрывают асфальт.
В моей голове царил первобытный сумбур и даже дух не носился над водами. Я потеряла ориентацию в пространстве. Я потеряла счёт времени. Только равномерный пульс любви, хаотичная вибрация щекотки и я – растянутая между ними как стрелка компаса между полюсами. Меня вертели, выкручивали в противоположных направлениях, выжимали как мокрую тряпку, пока я не перестала понимать, что из них что, и они не слились в один клубок ослепительных ощущений. А потом этот клубок взорвался и звёзды разлетелись во все стороны, заполняя и освещая бесконечную пустоту.
* * *
Когда меня, уже развязанную, обцелованную и поглаженную по головке, укрыли одеялом и легли рядом, я уткнулась мокрым от слёз лицом в мягкую шёрстку на его груди и почти сразу уснула в объятиях своей белокурой бестии. Ни на что большее сил у меня не оставалось.
Давно у меня не было такого странного секса! Что за мужики пошли! Обязательно какие-то заскоки! И кстати – "Готика II" у меня так и не встала. Придётся опять ехать к Андрюше. А то с первого раза я что-то не разобралась.
Отправлено: 12.10.20 20:03. Заголовок: Для современной фору..
Для современной форумской аудитории это слишком сложно. Они, в большинстве своём, как музыканты в три аккорда. Поигрывать могут, но классики не ведают. Сей опус по достоинству могу оценить лишь я и, возможно, Админ... И реванша, как я понимаю, не будет?...Ты никогда не писал ф/м...Так что реванш нам только снится...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 129
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Нет в жизни счастья...
- участник сейчас на форуме