Форум Щекотка.Арт

Началась эта странная история с того, что я, студентка-медик первого курса, втащила в спортзал общежития большущую сумку с книгами и, выпустив ее, опустилась на раскладушку. Хм… Наверно, уже эта фраза вызывает удивление или недопонимание. Ладно, тогда для начала надо объясниться. Или выговориться…
Ну, с моим званием студентки все вроде как ясно, правда? Могу только уточнить, если, конечно, кому-то это интересно, что учусь на лечебном факультете, чему помимо моих собственных, надеюсь, неслабых мозгов сильно помогло целевое направление, выхлопотанное моим дядей в весьма престижной клинике. К слову, дядюшка у меня мануальный терапевт по профессии. Забегая вперед, могу сказать, что навыки, которых я удосужилась нахвататься у него за последние два – три года (когда окончательно определилась с выбором профессии), практически спасли мне жизнь… Ну, жизнь не жизнь, а положительных эмоций добавили… В отличие от проклятого общежития! Восемь человек в спортзале на раскладушках с одной ванной и одной стандартно-квартирной кухней на нас и еще несколько комнат поменьше – это все, что удалось выбить даже с «преимуществом» «целевика», чего уж говорить о простых смертных!
Один плюс – библиотека рядом, только из общаги выйти. Вот я и прервала законные зимние каникулы, дабы сдать ненужные после первого семестра учебники и получить новые, пока никого нет (почти). В спортзал притащила – не домой же везти этот багаж знаний, который я с трудом поднимаю. А на раскладушке (слава богу, их не убрали!) можно еще и вздремнуть часок – все равно на Курском перерыв в электричках.
Кстати, а почему это я одна? Понимаю, все на каникулах, но двух или трех соседок я точно видела только что! Да и вообще – тихо как-то. Такого у нас на первом этаже в принципе быть не может. Тут всегда хотя бы с вахты что-то слышно, да и начальство постоянно бухтит. А сейчас – тишина! Абсолютная, полная, гробовая (какая там еще бывает?)! Не может такого быть…
Я выглянула в коридор – никого! Кино «Одна в общаге». Закрыла дверь. Зачем-то глянула в зеркало. В нем отразилась девушка восемнадцати лет, среднего роста, с хорошей фигурой (грудь бы еще побольше, но где ж возьмешь?), довольно красивым лицом… на котором в данный момент застыло абсолютно дебильное выражение полного ступора и непонимания! Хуже, чем на лекциях по ненавистной физике, ей-богу! На всякий случай решила выйти еще раз и посмотреть, нет ли хоть кого-нибудь… Лучше бы я этого не делала…
Запнувшись о порог, я чуть не упала, но сохранила равновесие и выпрямилась, круглыми глазами оглядывая вековой лес и… еще раз лес. Еще раз – потому, что кроме леса (тайги, чтоб ее!) ничего в поле зрения не было… В том числе, и двери за спиной. Та-ак… Приехали.
Ох, правильно мама говорила – не доведет до добра увлечение фантастикой! Не слушала дочка – и пожалуйста, крыша съехала, назад не поставишь! Ну да ладно – чем плакать о ее потере, лучше пока разобраться в ситуации. Беда в том, что я не знаю, как себя в данном случае вести. Упасть в обморок? Не пойдет: вокруг ни души, откачивать некому! Завизжать? Не хочется почему-то. Плакать, кричать «хочу домой!» и биться лбом о ближайшую сосну? Опять же, рядом никого, а без публики неинтересно…
Ладно, что тут еще? Время суток – скорее ближе к вечеру («Сумерки. Сага…»). Время года – похоже, раннее лето, потому что в расстегнутом пальто, свитере, джинсах и сапогах моментально стало жарко. Хоть с этим разобрались, теперь понять – куда идти и что делать.
Боковым зрением я увидела мелькнувшую справа тень. Резко повернула голову – никого. Через секунду тень мелькнула слева, уже ближе. На меня вдруг волной накатил дикий животный страх, какого мне никогда не приходилось испытывать. А тень проскользнула уже совсем рядом, буквально в полуметре. Я сделала шаг назад… и вдруг почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за рукав. Я вырвалась, отшатнулась – рядом никого не было, зато на весь лес раздался мерзкий хохот! Он раздавался, казалось, отовсюду, но чье-то присутствие я ощутила за спиной. Нервы мои не выдержали, и я бросилась бежать, не разбирая дороги. Хохот понесся следом, кто-то схватил за плечи – я выскользнула из пальто и ускорила бег. Кто бы меня ни преследовал, не отставал он долго…
Когда я, окончательно вымотавшись, прислонилась к дереву, вокруг уже никто не хохотал, не хватал за руки, зато в лесу порядочно стемнело и стало еще страшнее. Вот, оказывается, как сходят с ума. Сама же себе придумала параллельный мир, самой же в нем наглючило непонятно что, а в результате – заплутала, похоже, окончательно.
Погоревать о съехавшей крыше я не успела, потому что за деревьями вдруг увидела спасение в виде отблесков не очень далекого костра и, забыв про усталость, быстро пошла к нему. В тот момент мне стало удивительно все равно, что все это не по-настоящему – мне просто надо было выжить в том положении, в котором я оказалась. А костер, пусть и разведенный неизвестно кем, был все же безопаснее ночного леса.
До костра оставалось метров пять, я уже отодвинула очередную ветку… и тут чья-то рука сгребла меня стальной хваткой, а к горлу прижалось лезвие ножа!
– Не рыпайся! – тихо, но твердо предупредил неизвестный, стоило мне просто вздрогнуть. Спиной я почувствовала что-то металлическое. Кольчуга? – Кто такая, откуда взялась?
– Долго объяснять, – почти шепотом сказала я. – Может, сначала отпустишь?
Хватка ослабла, и я, повернувшись, взглянула на него. После чего невероятным усилием не позволила глазам вылезти из орбит.
На вид ему было лет двадцать семь; ростом повыше среднего, крепкий и… вылитый Михаил Пореченков! Я никогда не видела ТАКОЙ степени сходства! Оно немного нарушалось разве что светло-карими (кажется) глазами и отсутствием родинки на верхней губе. Одет как былинный герой, только сапоги попроще, да и не носили русские богатыри такого количества ножей на поясе (и за голенищами сапог, и в рукавах, наверняка есть). Кроме ножей – только пара коротких мечей (еще одна странность) за плечами.
– Ну? – недовольно спросил он, видя, что я не спешу с ответом. – Что примолкла, ведьма рыжая? – он подтолкнул меня ближе к костру.
Я не рыжая, кстати. Волосы у меня вьющиеся, темно-русые, ну, может быть, с небольшим золотисто-рыжим оттенком. Ладно, сейчас не об этом.
– В общем, так, – я села прямо на землю – вдруг сказалась дикая усталость от пробежки по лесу. – Зовут меня Алия, восемнадцать лет, студенка-медик, если тебе последнее о чем-нибудь говорит. Откуда я – тоже в двух словах не объяснишь, но, по ходу дела… из другого мира. Как оказалась в этом лесу – не знаю. Просто переступила порог комнаты – и все. Дальше – вокруг что-то бегало, смеялось противно. Я испугалась, побежала, бежала долго. Потом смотрю – чей-то костер в тумане светит. Пошла на него – а тут ты с ножом. Все.
– О как… – протянул он, садясь рядом. – Поверить трудно, честно говоря. Но ведь не врешь, я это дело обычно просекаю.
– Ты экстрасенс, что ли? – язвительный тон появился у меня сам собой.
– Кто?
– Неважно…
– Да уж. – Как мне показалось, парень был рад закрыть эту тему. – А вот… медик – это вроде знахарки, так ведь?
– Ну, что-то вроде того. Но только свойства всяких травок, кроме подорожника, ромашки, пустырника и еще кое-чего по мелочам для меня – темный лес. Скажем… несколько другое направление.
– Понятно. Я Михай, кстати. – Черт, его даже зовут почти как Пореченкова. И голос – не отличишь. – Хохот – это леший шалит, вот и тебя загнал в чащу и отстал. Ну да ладно, забудь про него. Я сейчас в столицу иду, это три дня пути, если через лес срезать. Хочешь – пошли со мной, там пусть решают, что с тобой делать. Глядишь, пристроишься где-нибудь. Идет?
– Да мне, в принципе, деваться некуда, – пожала я плечами. – Так что – идет.
– Вот и решили. – Михай встал неуловимо-быстрым для совей комплекции движением, поднял с земли сложенный темный плащ и бросил его мне. – На, завернись. Ночь прохладная будет.
– Спасибо. А ты?
– Не твое дело, – не то чтобы грубо, но властно отрезал он. Я поняла, что разговор окончен.
Ночь и следующий день прошли спокойно. Хоть я и не привыкла к длительным переходам пехом через лес (хана сапогам!), но старалась примеряться к шагу Михая и не раздражать его. Пусть он оказался не самым приятным типом – замкнутым, резким – но он был моим единственным шансом, и требовалось зацепиться за этот шанс как можно крепче. Поговорить особо не получалось – моему спутнику-конвоиру это не особо нравилось. Все, что мне удалось выяснить – мы в так называемой Руси, параллель примерно с нашим шестнадцатым – семнадцатым веком. Столица почему-то никак не называется, правит царь Берендей (оригинальнее некуда!). Сам Михай – наемник, в столицу идет искать работу: телохранителем, дружинником (там всегда есть вольнонаемные отряды). Хотя, как я подозревала, он и, говоря современным языком, киллером наймется спокойно, если хорошо заплатят.
Неприятности начались на второй день. Точнее – во второй его половине. Мы вышли, наконец, на хорошую дорогу, пролегающую через лес. Один наемник, быть может, и двинул бы через лес напрямую, но, косо посмотрев на меня, он молча направился по дороге. Вот на ней-то нас и ждали…
– А ну стой! – путь нам преградил малорослый, но мощный, как хороший пень, мужик неопределенного возраста (что там увидишь за такой бородищей?) в хорошей, но явно не своей одежде и с классическим кистенем в руках. Еще человек пять повылезали из-за кустов со всех сторон.
– За проход, мил человек, платить положено! – продолжал первый, главарь, по всем признакам.
– Да вы что, мужики, одурели вконец? – подозрительно искренне удивился Михай. – Чем нам платить-то? Я – наемник простой, сам на заработок иду, да девка-знахарка – с нее подавно взять нечего! Пропустили бы, а? – вот тут разбойникам стоило бы прислушаться к вкрадчивой угрозе в его голосе, которую я уловила моментально. Но… свою голову не приставишь.
– Темнишь ты, парень, – осклабился атаман. – На тебе одежа добротная, за пазухой кошель небось не с одной медью, а собратьям своим – денег жалеешь. Да и с девки всегда есть, что взять. Денег жалко – так полюбовницей неужто не поделишься? Ты сам посуди – одному с шестью не совладать…
Это были последние слова клинического идиота с кистенем. Я вроде бы и не видела, чтобы Михай двигался – но в воздухе мелькнуло нечто темное, и разбойник рухнул на землю с ножом в горле. В ту же секунду наемник толкнул меня на землю и с разворота рубанул мечом первого поддонка, который сумел приблизиться. Еще двое мгновение спустя разделили судьбу атамана (Михай без промаха метнул два ножа сразу). Оставшиеся могли бы просто развернуться и сбежать, но тут всех отвлек громкий треск сучьев со стороны лесной чащи, и на сцене появилось новое действующее лицо.
Выглядело это, с позволения сказать, лицо, как помесь кабана и гориллы с чудовищными кривыми когтями на лапах, укрупненная раза в полтора-два. Добрые две секунды этот персонаж дешевого ужастика, похрюкивая, обводил нас маленькими горящими глазками, видимо, решая, кто вкуснее. За это время мы с Михаем даже успели немного поговорить:
– Это кто?
– Чудище лесное, – второй меч плавно выскользнул из ножен.
– А поподробнее?
Ответить он не успел – тварь взревела и пошла в атаку. Первые два удара когтистых лап наемник принял на клинки. До головы не достал – монстр оказался проворным, да и к тому же явно привык, что еда иногда активно сопротивляется. Драка (битва, сражение, называйте как хотите) продолжалась еще минут пять; про меня и недобитых бандитов (как, вы еще здесь, парни?!) эти двое, по счастью, временно забыли, крайне озабоченные тем, как убить противника и остаться в живых. Задача эта усложнялась, с одной стороны, дубленой шкурой и мощью чудища, с другой – нереальной силой и мастерством Михая. Ей-богу, я такого и в кино не видела!
– А-а-а! – вдруг услышала я истошный вопль сзади, и два окончательно обезумевших от страха разбойника одновременно бросились на Михая со спины.
– Сзади! – крикнула я, зачем-то бросаясь следом.
Того негодяя, что бегал быстрее, меч наемника разрубил, кажется, от ребер до грудины. А вот второй разбойник, возможно, успел бы разбить ему голову дубиной, если бы не какая-то студентка, которая повисла на его плечах сзади, изо всех сил ткнув пальцами в шею, под нижней челюстью! Да, я не волшебница, я только учусь, но где у человека трахея и некоторые болевые точки, знаю! Бандит захрипел, сбросив меня и схватившись за горло – и упал с раскроенным черепом. Все бы хорошо, вот только вовремя развернуться к монстру Михай не успел, и тот страшным ударом лапы отшвырнул его, приложив всей спиной о дерево. Я, естественно, не устояла на ногах, и чудовище нависло надо мной, дохнув такими ароматами, что когти в ход могло уже и не пускать… Я зажмурилась… и едва не оглохла от дикого рева. Открыв глаза, как раз увидела момент, когда наемник в невероятном прыжке вогнал меч по рукоять в пасть твари. Через несколько секунд та уже не дышала…
– Цела? – Михай протянул мне руку. Я судорожно кивнула, но на слегка дрожащие ноги поднялась без его помощи.
– Что это было? – спросила я уже по пути, кое-как уняв клацанье зубов.
– Я же говорил – чудище лесное, – равнодушно пожал плечами Михай, незаметно (как ему казалось) поморщившись от боли. – Водится в глуши, вот так вылезает редко, видать, голодное было. – С минуту он помолчал, потом глухо бросил: – Спасибо, кстати.
– За что?
– Ну… Ты мне вроде как жизнь спасла.
– Ты мне тоже, причем не один раз, так что мы в расчете. Погоди-ка, – я остановилась, пристально глядя на него, – ты лучше скажи: у тебя спина сильно болит?
– Да не болит вообще, – слишком поспешно отмахнулся он. – С чего ты взяла?
– Вот только врать мне не надо! – во мне вдруг проснулся медик. – Спину ты держишь скованно и морщишься, когда думаешь, что я не вижу. Сила удара была такая, что у тебя минимум – смещение позвонков! Допустим, ты завалил того чернобыльского мутанта, пока у тебя был болевой шок…
– Что было?!
– Ничего, проехали. – Я вгляделась в его лицо, и мой врачебный пыл несколько поутих. Даже при моих зачаточных познаниях, никакого шока у него явно не было. Да и скованность в осанке вроде бы исчезла. Странно…
– Ладно, – неожиданно уступил наемник. – Все равно пора привал делать, вымотались оба. Костер запалим, а потом – правда, глянь, что там, раз в этом понимаешь. Хотя по мне, так все в порядке…
Примерно через четверть часа неподалеку от обочины полыхал небольшой костерок. Еще чуть дальше вглубь леса тек ручей, в нем я тщательно смыла с рук и лица кровь, которой меня обильно забрызгало во время боя с разбойниками и «чернобыльским мутантом». Поспешно (мало ли что тут еще водится?) вернувшись к костру, я увидела, что Михай уже снял кольчугу и рубаху и лежал, постелив плащ на землю.
Я опустилась возле него на колени; глянула на спину – и обомлела: на ней не было ни единого следа от удара! Нет, я все понимаю – кольчуга кольчугой, но его же так приложили об сосну, что хотя бы пара синяков и ссадин должна была остаться. А тут – ничего, абсолютно! Только неровный темный шрам от плеча до лопатки, но это явно старое…
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Михай, чуть повернув голову.
– Да вроде бы ничего, – я осторожными (больше для проформы) нажатиями прощупала позвоночник. – Больно?
– Нет, говорю же.
– Ну, значит, действительно ничего, – растерянно сказала я. – Михай?
– Что? – он резко сел, в упор глядя мне в глаза.
– Ты вообще… человек? – я спросила это тихо, мысленно готовясь к тому, что это будут мои последние слова. – Я уже ничему не удивлюсь…
Несколько минут он молчал, тяжело дыша и продолжая сверлить меня взглядом. Я не отворачивалась. Наконец, он первым отвел взгляд и провел ладонью по лицу, будто снимая паутину.
– Оборотень я, – глухо выдавил он. – Когда надо, в зверя дикого перекидываюсь, но разум человеческий сохраняю. Бывает, правда, что ярость звериная все заслоняет, но последнее время очень редко. Оттого и сила во мне нечеловеческая, и заживает все, как на собаке. Чудище лесное ведь и правда хребет мне сломало. Не в первый раз уже такое, тело привыкло, боли почти не чувствует.
– Понятно…
– Боишься?
– Нет, – честно ответила я. Мне действительно не было страшно. Даже раздражение, которое он поначалу вызывал, не исчезло, но уменьшилось. Возможно, потому, что я узнала причину его поведения – он не хотел говорить о себе, не хотел, чтобы кто-то узнал. А я докопалась…
– Леший тогда от тебя отстал, потому что меня почуял, – негромко сказал наемник. – Нам, да еще вампирам румынским почти вся нечисть дорогу уступает.
– А та тварь…
– А это все равно что зверь бешеный – не отличает, кто есть кто. Просто жрать хочет. – Михай, и раньше не особо веселый, сидел мрачнее тучи.
– Да все нормально, – я попыталась улыбнуться, от усталости не очень получилось. – Я никому не скажу, а самой мне все равно.
– Спасибо, – едва слышно сказал он, поднимаясь на ноги. – Здесь посиди, я схожу, поохочусь, а то еда заканчивается. – Ушел, даже не глянув на оставленные детали одежды. Правильно, зачем?
Я не дождалась его. От всех переживаний последних дней, особенно этого, вырубилась, сидя у костра и закутавшись в плащ. Не помешали даже мысли о том, что родители уже в Москве, что из общаги меня уже давно вывезли в психушку (интересно, как мое сумасшествие выглядит в реальности? Как кататония?) и… и… И на этом я заснула. Проснулась на секунду, чтобы сквозь неплотно смеженные веки увидеть огромного барса (или тигра?), несущего в зубах убитую косулю, сонно пробормотать «А я думала, ты в медведя превращаешься» и вырубиться снова.
Утро наступило рано – солнце еще не взошло, а я уже была на ногах. Спать не хотелось, но все тело ломило так, что очередной пеший переход казался невозможным.
– Прихворнула? – лениво осведомился Михай, протягивая мне приличный кусок жареного мяса на ломте хлеба. Ага, значит вчерашнее не приснилось…
– Да нет, сейчас умоюсь, раскачаюсь немного – и все в порядке.
– Погоди. Раз проснулась, посиди тут, если что – кричи. Я к ручью схожу, обмоюсь, а то несет от меня, как от борова. Не люблю этого.
– Иди, – пожала я плечами, дожевывая завтрак. Кстати, мысль насчет помыться очень даже здравая. Меня тоже от себя уже тошнить начинает. Одежду бы еще постирать, эта вся уже как минимум в крови, вот только переодеться не во что. Жаль.
А еще мне внезапно захотелось пойти к ручью прямо сейчас, когда там Михай. Откуда такая эротомания (если не сказать – озабоченность), интересно? Наверно, потому, что он похож на Пореченкова, а тот мне по фильмам чуть-чуть нравится. И еще… Вчера мне было определенно приятно прикасаться к нему. Непонятно, правда, как ему самому… Черт побери, о чем я вообще думаю?!
Мои «эротические» фантазии пополам с самокопанием прервал вернувшийся Михай. Я бодро вскочила на ноги и направилась в освободившуюся «ванную комнату». Хм… Мне показалось, или я чувствовала его взгляд на спине? Показалось, наверно.
Ручей был – мне чуть ниже колена, вода – довольно прохладная, но поплескаться и смыть пот – вполне подошла. После купания я почувствовала себя намного лучше, ломота в теле почти прошла. По крайней мере, теперь можно было двигаться дальше.

На подходе к первой деревеньке Михай ненадолго оставил меня в лесу и один пошел прикупить какую-нибудь одежду. Для меня, естественно. «А то как бесовка ряженая» – вынес он вердикт. Ну да, а я-то еще думала – чего он на меня так косился первое время? Конечно, они же привыкли к девушкам в, мягко говоря, просторных сарафанах, а я мало того, что в брюках, так еще и облегающее все – балахонов не ношу.
Михай обернулся быстро, притаранил староватые, но в общем-то сносные штаны, рубаху и кафтан. Болталось все это жутко, но выбирать не приходилось: действительно, если я к людям выйду в своей одежде, эти крестьяне меня просто в речке утопят, как ведьму! Предложенные лапти я наотрез отказалась обувать – ну их, извозила свои сапоги посильнее и пошла так. Ну, еще наемник заставил меня собрать волосы и накрыл их драной шапчонкой. Я не сразу уловила, зачем…
– Вот, – сказал он чуть позже деревенскому старосте, – как и говорил, братишка мой. Убогий, глух и нем от рождения, оттого и… разумом немного недалек.
Как у меня не отпала челюсть – до сих пор понять не могу! Мысленно точно отпала. Пока я стояла с несколько прибалдевшим от наглого вранья лицом (подтверждающим диагноз), этот мерзавец коротенько рассказал старосте, что никого из родни у нас больше нет, потому, дескать, и ведет он брата (то есть меня!) в монастырь (название я пропустила мимо ушей), чтобы быть спокойным за его (в смысле брата) судьбу. Староста кивал, сочувственно поглядывая на меня, потом показал в сторону окраины, объяснив, что там один человек держит постоялый двор. «Дело-то прибыльное, столбовая дорога рядом совсем проходит…»
На самом постоялом дворе чистая хорошая комната (одна на двоих…) и возможность нормально наконец-то помыться немного компенсировали мне необходимость изображать брата-дебила. Но припомнить это Михаю все равно не помешает.
– Задержались мы из-за той драки в лесу. Завтра, если на рассвете подняться сумеешь, к полудню в столице будем, – сообщил он вечером, собираясь, кажется, укладываться на полу. Правильно, кровать одна, и кое-кто ее уже оккупировал.
– Без проблем, – задумчиво ответила я, приподнявшись на локте, и вдруг неожиданно предложила: – Тебе массаж сделать перед сном?
– А ты умеешь? – надо сказать, он не стал разводить споры на тему «а надо ли?».
– А то! – я поднялась с кровати. – Ложись.
Он стянул рубаху и улегся, подложив руки под голову; я оседлала его и начала разминать мышцы (силы в руках не хватает, но надо тренироваться). Кожа у него, я еще в прошлый раз обратила внимание, была очень горячая, а может быть, это у меня, как всегда, ладони холоднее, чем надо. Под моими руками Михай быстро размяк, кажется, даже тихо мурлыча. Интересно, он догадывался, какое удовольствие мне доставляет мять и гладить его мощную спину и плечи? Наверно, догадывался, говорят, кошки чувствуют настроение человека, а он отчасти кошка. Не удержавшись, я осторожно почесала ему шею ногтями. Михай вдруг завертел головой, стряхивая мои пальцы.
– Ты чего? – спросила я.
– Да так, ничего…
Повезло парню, что он не видел моей улыбки в тот момент. Я решила проверить возникшую догадку и, продолжая массаж, незаметно сжала межреберные мышцы. Он вздрогнул и едва слышно охнул. Так и есть: наш богатырь-наемник щекотки боится! Ух ты…
Я, кажется, говорила, что мне приятно было делать ему массаж? Так вот – это не сравнится с щекоткой! Я безумно люблю щекотать, возможно, это такая форма садизма, не знаю. И сейчас просто нельзя было упустить такую возможность, к тому же за парнем небольшой должок-с…
Все тело Михая резко напряглось, словно от удара током, из горла вырвался придушенный смех, когда мои пальцы с огромной скоростью забегали по его ребрам, зацарапали ногтями бока, изредка перескакивая на спину.
– Алияяя… хахах… ты что… аххх… что делаешь?!
– Что-то не так? – подчеркнуто невинно спросила я, ни на секунду не прерывая своего занятия.
– Щекотнооо… Перестахаха… перестань! – сквозь смех кое-как выдавил он.
– А это тебе за «братишку убогого»! И за «ведьму рыжую», кстати, до кучи!
Михай бешено задергался и расхохотался в голос, когда я запустила пальцы ему в подмышки, защекотав там. К моему удовольствию, волосы под мышками у него были совсем короткие, скрести ноготками, прижимать кожу пальцами, наводить круги – одно удовольствие. Для меня. Зато несчастного оборотня не спасали и сдвинутые к бокам локти – моя щекотка пробирала его по полной программе. Он хохотал, выл, извивался, а я… Мне безумно, нет, БЕЗУМНО нравилось, что этот здоровый, сильный, красивый мужчина, старше меня лет на десять кричит и умоляет меня прекратить всего-навсего легкие прикосновения к коже! Божественное, ни с чем не сравнимое ощущение! Ах да, Михай, ты что-то там говорил?
– Нееет… ХАХАХАХАХАХАХАХАХА… не могу… АХАХАХА… смилуйся-а-а-а-а... Ну виноват, виновааааат! ХАХАХАААА… Пощади!
Я с трудом заставила себя оставить его в покое и мягко скатилась набок. Несколько минут Михай лежал без движения, только спина и бока тяжело вздымались, выравнивая дыхание. Потом перевернулся на спину, долгим взглядом, но без злости посмотрел на меня.
– Извини, – без особого выражения бросила я. Он устало покачал головой:
– Это ты меня прости. Правда, без шуток, прости. И за «ведьму», и за грубость мою – за все, в общем, на что в обиде.
– Да ладно, – улыбнулась я, – забыли.
– Хорошо, – впервые на моей памяти улыбнулся Михай. По-настоящему, весело и тепло. Последний лед между нами был сломан. – Только, бога ради… Не делай так больше, а?
– Что, так щекотки боишься? – я лукаво прищурилась, проведя пальцем в миллиметре от его торса.
– До смерти боюсь, – признался он, невольно втягивая живот. – Один раз к русалкам в руки попал. Они своему не навредят, просто поиграли и отпустили, только я до сих пор вздрагиваю, как вспомню. А ты… Ей-богу, еще сильнее их щекочешь.
– Кстати, об этом, – я прислушалась, – к нам под дверь часом никто не прибежал? А то мы тут шумим, а я по легенде – глухонемая, вообще-то…
– Да нет, тихо, – тоже прислушался (и принюхался) оборотень.
Я тем временем внимательно разглядывала его снова и снова. Какое же красивое тело! Просто идеал – крупное, тренированное, но естественного вида, а не как у пережравшего анаболиков качка; и еще черная шерстка на груди и животе – вообще восторг!
– Ладно, спать пора, – Михай сполз с кровати, уступая мне место. – Завтра подъем ранний.
– Спокойной ночи, – я легла, свернувшись клубком. Засыпала со сладкой мыслью: мы еще какое-то время будем вместе, Михай, и не надейся, что этот вечер не повторится…