Отправлено: 12.04.14 23:03. Заголовок: Я еще рассказ придумал! Читайте
Моцарт и Сальери (M / M)
Посвящается Ricado, потому что он любит такие штуки
Вечерняя буря пришла с ранним закатом и ударила шквалом ледяных капель по человеку, нерешительно мнушемуся у ворот небольшого каменного домишки в центре Вены. На человеке была шинелька, широкие обитые изнутри пухом шаровары и сапоги с узкими носками; смотрел он как-то подозрительно и даже трагично. Под низеньким цилиндриком, криво напяленном поверх отягощенного совсем женскими завитками и локонами, едва различимо было маленькое лицо с тонкими, детскими чертами. Брови человека образовывали на лбу остроугольную арку, как будто кожу под ними свело неутихающей мукой, или же их обладатель просто так смешно щурился в декабрьской полутьме. Звали этого человека Антонио Сальери, и он был весьма известным в узких кругах почитателей утонченной музыки композитором. Вот только сейчас он проклинал свою популярность. Когда Антонио решился наконец постучаться - хотя произведенный его дрожащей рукой звук скорее походил на скрежет, - он прежде всего тщательно осмотрел окрестности и убедился в полнейшем безлюдье узенькой улочки, но которой стоял дом его друга. Как уже было сказано, небольшой, даже, можно выразиться, совершенно миниатюрных размеров двухэтажный коттедж на одну семью с яркой отделкой и резными крыльцом, дверью, окнами и ободом вокруг угловатой крыши. - Одним словом, типичное жилище не очень богатого, но и не стесненного сильно в средствах дворянина или купца; в Вене таких домиков была уйма. Что действительно отличало этот от остальных - его расположение в самом сердце Старого города, что отнюдь не мог себе позволить человек среднего достатка. Другой примечательной чертой дома был каменный монумент сбоку от входа, изображающий, как казалось в сумеречных отблесках зашедшего алым солнца, какую-то греческую музу, вероятно, связанную с музыкальным искусством. Но пока мы обсуждали коттедж, дверь его распахнулась, на пороге ее, жуя беззубыми челюстями, предстала старуха в темном шали, хмурая с виду и совершенно раздраженная внутри. Экономка и единственная прислуга хозяина дома, вреднющая фрау Элен родом из уважаемой французской семьи торговцев, по велению жестокосердного отца когда-то лет с тридцаток назад оставленная совсем без наследства и вынужденная пробиваться в люди самостоятельно. Прошедшие годы не только закалили ее характер, охладили по молодости романтический ум и притупили все простые и положительные эмоции и устремления в ее сердце, но и вселили непреодолимую неприязнь к молодежи, прожигающей жизнь в погоне за наивными мечтами. Именно поэтому Сальери она ненавидела. "Господин не изволил принимать гостей. Уходите", - отрезала она, но двери захлопнуть не решилась - если потом Антонию расскажет об этом случае ее хозяину, то старой деве будет несдобровать... Возможно, ее даже лишат части месячного жалования, что было бы совершенно недопустимо в ее ситуации. "Я настаиваю", - тихо, но решительно выдохнул гость. Старуха оценивающе осмотрела его, но, пробурчав ругательство на родном французском, все же пропустила его в переднюю. "Я доложу о вас. Обождите пока здесь". Экономка шаркающей походкой поднялась по сложенной пополам деревянной лестнице на верхний этаж и остановилась у двери кабинета. "Тут этот... Сальери. Велите прогнать, господин? Уже поздний час, не время для бесед", - проговорила она без запинки дубовым доскам. И тотчас они растворились: "Нет-нет! Я так рад его прибытию. Что же, фрау Элен, вы не предложили горячего кофею Антошке?" - Молодым человеком, изрекшим эти полные восторга слова, был никто иной, как Вольфганг Амадей Моцарт, не по годам одаренный композитор, одна из величайших фигур своего времени, так похожий на юную стеснительную гимназисточку, но почти без грудей. Он быстрыми шагами спустился, опередив фрау Элен, в прихожую и сердечно поприветствовал Сальери почти родственными объятьями и страстным поцелуем в ароматную, напоминающую сладостный нектар олимпийских богов, щеку. Амадей считал Антонио своим лучшим другом и всецело радовался его прибытию. Однако гость казался в странном подавленном состоянии и старательно избегал взгляда хозяина дома. С ним было что-то не так. "Беда приключилась?" - наконец обратил внимание на состояние Антонио Амадей. "Нет, что ты... Все отлично. Просто замечательно... Наверное, я очень устал за последние дни, много сочинял по заказам, вот и пришел к тебе передохнуть от этого всего". "И правильно сделал", - кивнул Моцарт. - "Сейчас заварим кофей, будем беседы разводить". "Мне так нравятся наши беседы!" - вдруг искренне воскликнул гость. Глаза его на миг осветились живым светом, а улыбка снизошла на болезненно бледные губы, но тотчас лицо вновь превратилось в растерянно-напуганную маску. - "А я тут к кофею яблочко принес... отравленное". Моцарт расхохотался: "Да, да! Вот затейник-то! Помню ту старую сказку - принцесса кусает от отравленного яблока и впадает в глубокий сон, а разбудить ее лишь поцелуй прекрасного юноши может". "Да, совсем как в той сказке", - кивнул Сальери, протягивая спелое наливное яблоко. "Что ж, проверим, что за ядовитое зелье ты в него добавил", - подмигнул Амадей, кусая подаренный плод. - "Ах!" - и тут же действительно повалился без чувств прямо на руки рванувшегося к нему Антонио. "Да, все будет как в сказке. Спи, мой лучший друг и злейший соперник. Возможно... нет, точно-точно - ты даже и не думал, насколько сильно я НЕНАВИЖУ тебя. И только МОЙ поцелуй теперь способен прервать этот сон!"
Отправлено: 13.04.14 17:21. Заголовок: Сальери снял с себя ..
Сальери снял с себя всю одежду кроме кальсон и оголил полную совсем женственную грудь с розовыми сосцами. То же самое он проделал и со спящим Моцартом, оголив его совсем женскую грудь с бледными сосцами. Вот уже много лет обозленный на соперника юноша таил в своем сердце страстное желание не то отравить все время оставляющего далеко позади человека, считавшего своим лучшим другом, окончательно, не то подвергнуть его исполненной страстью ужасающей педерастической пытке. И даже сейчас, когда, казалось бы, все обстоятельства встали на сторону Сальери, он не мог решить, какой же из двух своих планов ему реализовывать. Надо заметить, что именно сегодня Антонио усыпил Амадея не случайно. Бедолага долгие годы сдерживал себя, но вот случилось нечто, совершенно выбившее его из колеи. Этой последней каплей оказался случайно виденный на недавнем дворцовом приеме галантный поцелуй Моцартом руки итальянской сеньоры Пачули. Столь простой эпизод, совершенно обыкновенный в дворянской жизни любого крупного города Европы, неожиданно даже для самого Сальери вызвал в его душе жесточайший протест и безудержную ярость, которую даже можно было бы назвать ревностью, кабы не была она направлена к Антонио, а не сеньоре Пачули. Действительно, как мог этот талантливый проходимец прикоснуться губами к телу какой-то бабищи, когда всего в пяти шагах от него стоял он, Сальери?! Конечно, они всего лишь друзья, но вальяжные отношения в высшем свете между даже представителями одного пола давно перешагнули грань общественного приличия. Содомия, повсюду содомия! Пожилой граф изнасиловал своего юного внучатого племянника, а его мать отдал поиграться своим телохранителям; двенадцатилетний отпрыск знатного и древнего рода устроил состязания по онанизму среди своих слуг, а победителя заставил под угрозой изнасилования публично трахнуть домашнего песика; герцог Шварцвальд и его друзья каждое Рождество участвуют в постыдных боях голышом в грязи со своими пухленькими служаночками. Короче, вся Вена буквально сотрясалась от траха и утопала в дерьме. Но Сальери не был содомитом, потому что он был женщиной! Отсюда и наличие сисек. Бедолаге было очень тяжело жить в образе юноши, а также скрывать свою девственную красоту, но он ничего не мог с этим поделать - таково было завещание его покойной матушки. Она была лютой феминисткой и собственноручно удушила пять младенцев мужского пола, пока наконец ее привередливое чрево не произвело на свет дочь. Сознавая, насколько тяжело придется девочке в предстоящей жизни, она воспитала ее в дали от людских глаз и обучила изображать собой парня, потому что парня всюду есть вход и поддержка, а бабы по общему мнению только рожать должны. Так Антонина Сальери и превратилась во всем известного Антонио Сальери. И перед ней лежал почти раздетый Моцарт, которого девушка незаметно для себя полюбила всей душой одновременно с тем, как и возненавидела. Эти два чувства боролись в ней и потому никак не находили выхода. Если бы Сальери лишь ненавидела Амадея, она давно бы отравила его смертельным ядом; если бы Антонина просто любила Моцарта, то призналась бы ему еще многие годы назад. А так ей оставалось лишь лежа на кушетке подле камина своего одинокого дома со скрежетом в зубах мастурбировать, думая о музыкальном сопернике, раз за разом. Текли минуты, и действие китайского снадобья, купленного у одной уродливой ведьмы-старухи на черном рынке далекого снежного Берлина, слабело с каждой минутой. Моцарт уже вздыхал во сне и даже вроде бы как пытался разжать окутанные пеленой дремоты веки. Видя это, Сальери быстрехонько повязала принесенные тайком с собой бандажи и приготовила связку орлиных перьев для пыток. "Антошка, да ты баба!" - вдруг вздрогнул в воскликнул пьяным голосом Амадей. - "Вот что только не приснится с хорошего вина". "Это не вино так в голову ударило, да и не сон это в целом", - тотчас поправила Антонина, пыхтя титьками. "Антошка, да ты и вправду баба!" - удивился уже почти окончательно очнувшийся Моцарт. "Да! А ты мужик, хоть и ты женственней меня!" Гениальный, но повязанный бандажами по рукам и ногам композитор уже не мог сдерживать себя и взвизгнул, - "Ну ни хера ж себе бывает в жизни, мля!" - А Сальери от таких грубых словах из уст своего возлюбленного кончила и испустила две тончайшие струйки молока из налившихся кровью бордовых сосцов. Шаловливые брызги дождем обрушились на лицо Моцарта, и тот не без удовольствия слизнул их. "Ты не удивлен?" - на всякий случай спросила Антоша. "Да я в нихуевом шоке, мля" - вновь выругался Моцарт. Было у него такое натуральное свойство - быть беспредельно грубым после пробуждения ото сна. "Сейчас ты будешь в еще большем шоке, дружище!" - воскликнула Сальери и при помощи перьев заставила бледные соски Моцарта танцевать. "Ох-хо-хо-хо-хо!! Пере-х-хо-ста-х-нь! Хо-хоще-хо-тно-хо-хо!" - бесстыдно взвыл Моцарт и кончил. Его груди исполнились силы и сумели выбросить два резвых потока молока, которые Сальери тотчас ловко поймала в полете ртом и сглотнула. Она резко сдернула подштанники с плененного композитора и что есть мочи заорала: "У тебя нету письки! Ты женщина!" "Да, друг мой, я все эти годы скрывала от тебя свой пол и свои чувства к тебе". "Ах!" - только и могла ответить Антонина. Бандажи за ненадобностью полетели на дощатый пол, два музыканта слились в поцелуе. - "Теперь нам нет нужды соперничать, потому что мы сможем быть едины!" "А всем скажем, что я умер", - добавила Амодея Моцарт и принялась лизать лоно Антонины, пока та делала то же самое, но Моцарт. *** Пока с верхнего этажа раздавались попеременно смех, визг и охи-ахи, пожилая фрау Элен думала про себя: "Вот же пидорасы!"
Отправлено: 13.03.15 19:50. Заголовок: Знаете, что мне всег..
Знаете, что мне всегда думалось? Что Брат Тик - это именно брат, этакий парень, с распахнутыми глазами сочиняющий совершенную кромешноту, посвящающий ее форумчанам с таким серьезным лицом и волнительным ожиданием внутри
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 164
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Если сейчас не ворвется Сенька и его банда, то все будет по красоте!! Где продолжение?! :) 
- участник сейчас на форуме