Трудно сказать, в какой степени этот текст можно считать переводом, а в какой – вольным переложением или авторской фантазией на тему. Наверное – немного тем, немного сем. Это не настолько лихая трансформация оригинала, как в «Золотом ключике». Скорее, ближе к «Волшебнику Изумрудного Города», где всё оставлено на своих местах в плане сюжета, но повествовательная интонация, характеры героев, общая атмосфера существенно изменены. В большинстве случаев я более-менее следовал авторскому тексту, позволяя себе только стилистические вольности. В других местах меня несло и я выдавал целые главы чистой отсебятины.
Самые важные, «системные» изменения связаны с переносом действия, как по месту – из Флориды в вымышленную "Перекатипольскую губернию", так и по времени – из конца XX-го века в середину XXI-го. Что, естественно, потребовало изменения не только имён и названий, но и значительной части бэкграунда. Перенос в будущее, кроме прочего, обеспечил меня массой проблем научно-фантастического толка, связанных с необходимостью «разработки мира», в который угодил обращённый в Котощеевку спировский Китльтаун. Сразу предупреждаю, что, не имея опыта в НФ и любя от души повеселиться, я подошёл к решению данной задачи без малейшей серьёзности.
Конечно, легендарная тиклинг-опера Макса Спира заслуживает и другого перевода – точного и качественного. И я надеюсь, что когда-нибудь такой перевод будет сделан. Но не мной. Чукча не переводчик, чукча – пересказчик. С длинным и лживым языком.
Старая, разбитая "Лада-Сюиза" встала у ворот усадьбы, раскинувшейся вокруг просторной избы о двух этажах. Начинался сентябрь, сладостным пением птахи и пташки изливали восторг, охвативший их милые сердца от запаха свежескошенной травы, которым наполнили воздух рычащие всюду газонокосилки. О, эти воскресные дни в сельской местности!
- Эх, красотища! - Сказал Яков Лукич, высокий мужик слегка за сорок, с чёрными как смоль кудрями и мальчишески-озорным лицом. Дверцы развалюхи отворились одновременно и новосёлы улицы Луначарского ступили на гостеприимную котощеевскую землю.
Пригожая жена Якова Лукича, Варвара Константиновна, опустила глаза и с улыбкой взглянула на собственных чад: Жасмин, видную девицу лет восемнадцати с длинными светлыми кудряшками и глазами, сверкающими небесной синевой, и Вольдемара, который в свои одиннадцать проявлял изумительные способности к убиванию времени за компьютером и вдобавок обладал на редкость приятной наружностью, впрочем, унаследованной от родителей.
Майоровы покинули хладные края северо-восточной Сибири, где Яков Лукич тяжким трудом ковал семейный бюджет на должности старшего инженера в неком, не сказать, чтобы прямо секретном, но и не совсем уж кристально прозрачном КБ, имеющем не сказать, чтобы прямое, но и не столь уж косвенное отношение к военным делишкам, чтобы поселиться в этом раю - небольшом городке на берегах некого, не сказать, чтобы очень уж глубокого, но довольно широкого и достаточно солёного озера, носящего гордое имя моря. Якову посчастливилось поймать за хвост птицу удачи, позволившую, в конце концов, добраться вместе с семьёй до этого тёплого причала. Он имел удовольствие несколько раз посетить Котощеевку во время частых командировок и нашёл, что люди здесь удивительно дружелюбны и гостеприимны. Кроме прочего, ему была известна и Страшная Котощеевская Тайна. Впрочем, делиться этим знанием с семьёй Яков Лукич не спешил.
- Ах, просто щекотики по телу, до того здесь хорошо! - Воскликнула Варвара, ступая на двор и вдыхая воздух.
Отец и сын переглянулись, и Яков Лукич, подойдя к роскошной своей супруге, обнял её за талию и сказал:
- Это ещё что, Варенька. Толи будет! Уж такие щекотики пойдут!
Он открыл дверь дома и супруги с комической ритуальностью вступили под своды своего нового жилища. Жасмин и Вольдемар двинулись следом, причём последний имел дерзость протиснуться вперёд.
- Ты куда лезешь? - Возмутилась девушка. В ответ Вольдемар схватил старшую сестру за рёбрышки и принялся щекотать, приговаривая:
- Вот куда! Вот куда!
Жасмин завизжала, завертелась и, хихикая, укрылась за спиной у мамы, крепко её обняв.
- Матушка, почто Вольдемар опять меня щекочет... - Не успела она закончить фразу, как указательные пальцы юного дарования забрались в проёмы её маечки без рукавов и принялись щекотать необычайно нежную кожу чувствительнейших подмышек. - ...и-и-и-хи-хи-хи... Пере-перестань! А-а-а-ха-ха-ха-ха... - Хихикала она, отрываясь от матери, прижимая руки к бокам и разворачиваясь к мучителю лицом.
- Ну, будет... Уймись, безобразник... - Негромко сказал Яков Лукич, придеживая сына за руку, и Вольдемар побежал вглубь дома, чтобы всё осмотреть.
Обойдя дом и прикинув, как всё устроит, когда привезут мебель, Яков заказал по сети кулебяки, чтобы наскоро перекусить перед разговором, откладывать который было уже нельзя.
Когда разносчик прибыл, Варвара заметила, что он как-то странно на неё поглядывает, это немного эпатировало её.
- Чегой-то он на меня так уставился? - Шепнула она мужу.
- Как - так? - Невинно спросил Яков.
- Да, будто шарит глазами по телу... Так, словно я... Ну, прямо не знаю...
- Да ладно тебе, - сказал Яков. - Парнишка молодой, какой с него спрос. Пущай глядит. Чай, с тебя не убудет.
Широко улыбаясь, разносчик вручил упаковку Варваре, но затем случилась престранная вещь. Протянув руки, чтобы взять пакет, она заметила, что юнец, по-петушинному склонив голову набок, старается заглянуть ей под руку. Он совершенно открыто и явно рассматривал её, скользя взглядом по голым рукам и подмышкам!
Варвара почувствовала себя ужасно неловко, она инстинктивно отступила в тень, когда произошло нечто, ещё более странное. Вручив ей свою ношу, мальчишка, шевеля пальцами, потянулся к её подмышкам. Улыбка на его лице растянулась практически до ушей.
- Яша! - Закричала Варвара, но муж уже был перед ней и расплачивался с мальчишкой.
- Благодарствуйте! - Сказал тот, чуть не подпрыгивая в попытках рассмотреть Варвару через плечо Якова, и добавил: - Добро пожаловать в Котощеевку!
Наконец, он ушёл.
В комнате повисла пауза, пока Яков не хлопнул в ладоши, сказав:
- Ну, чего стоим? Пожалте жрать!
* * *
За едой поначалу молчали, но по мере того, как уходили усталость и голод, все опять стали оживлённы и счастливы. Всё было в порядке.
Яков Лукич залюбовался на жену. В свои тридцать девять, стройностью стана она могла соперничать с дочерью. Он знал, как она гордилась своей красотой и как трепетно берегла её. Ежедневные занятия танцами и плаванием, еженедельные визиты в салон для ухода за волосами, педикюра и маникюра. Однако, при всей своей изнеженности, она была совершенно чужда всякому снобизму, в который так часто впадают избалованные домохозяйки. Варвара была земной. Она не боялась спускаться с небес и всегда была очень естественна. Её волосы сбегали на спину нежными волнами, Яков задержал взгляд на безукоризненно нежной и гладкой коже её рук, прелестно оттеняемой голубым платьицем без рукавов. Он задумался о том, как начать этот разговор, неизбежность которого становилась всё отчётливей.
- Дамы и господа, - начал он задушевно, - Вы знаете, что я всегда думаю о вас, где бы я ни был, и чтобы ни делал.
Все покивали, не отрываясь от своих кулебяк. Кусочки начинки украшали подбородок Вольдемара. Подобные монологи Якова Лукича не в первый раз скрашивали их семейные трапезы.
- Я хочу рассказать вам немного об этом городе.
Вот теперь он добился их внимания. Что такого особенного, недоумевали они, может быть в этой глухомани? Он заговорил со всей убеждённостью:
- Это прекрасное место. Прекрасные люди. Прекрасное руководство. Здесь чисто, красиво и безопасно. Однако, местные жители имеют своеобразные взгляды на любовь, на отношения между полами, между людьми, на роль женщины в обществе.
Дети навострили ушки. Варвара молчала, уткнувшись взглядом в тарелку.
- Много лет назад один человек пришёл в это место и убедил людей изменить свои взгляды. Его звали Бронислав Михайлович Сидоров и он сыграл - и продолжает играть - огромную роль в тех переменах, переменах в лучшую сторону, которые происходят с тех пор в этом городе, прежде переживавшем упадок. Однако, его... сексуальные взгляды... и предпочтения... оказались ключевым фактором... в тех установлениях... том образе жизни, образе будущего, которым руководствуется теперь здешний народ.
- И что это за установления? И... предпочтения? - Спросил Вольдемар.
- Скоро вы сами всё поймёте. - Ответил отец. - Главное - идти в общем строю со всеми. Нам очень повезло попасть сюда. Котощеевка - богатое, стремительно развивающееся сообщество, и мы должны показать себя с лучшей стороны, если хотим, чтобы я сохранил эту работу. Если все мы впишемся в коллектив, то проведём здесь много хороших лет. Все за?
- Да. - Сказали дети.
Варвара подняла глаза на мужа и он в который раз поразился бесконечной их синеве. Её "да" прозвучало мгновением позже.
Сообщение: 1648
Зарегистрирован: 01.05.07
Откуда: Великий Новгород/Казань/Тверь/Москва
Рейтинг:
18
Отправлено: 20.02.15 09:23. Заголовок: svs , вот прям с язы..
svs , вот прям с языка снял! ;) Да. Слог как обычно прекрасен!) Но сюжетец пока не впечатляет. Не читал первоисточник, но от америкосов шедевров ожидать не приходится.Возможно, я ошибаюсь. Ну в качестве стеба, впрочем, совсем не дурно. Этакая утопическая Амиш-коммуна с тиклинг уклоном)
Нравится: стремление автора к построению прекрасного общества. Созвучно мне) Не нравится: односторонняя заточенность чисто на щекотке. Ну, как так-то? Ведь главное - любовь и понимание) Вы же понимаете, о чем я?
Отправлено: 20.02.15 13:49. Заголовок: Слог отличный, это в..
Слог отличный, это верно, который раз убеждаюсь. Позабавил особо "сказочный", лубочный такой стиль и имена детей при довольно обычных именах родителей))
Шикарный у тебя слог, раз за разом в этом убеждаюсь.
Спасибо! Тем более, именно в этой главе насчёт стиля я не очень был уверен... Боялся, что перебрал с "балалайками"...
rus_tk пишет:
цитата:
Но сюжетец пока не впечатляет. Не читал первоисточник, но от америкосов шедевров ожидать не приходится.
Макс Спир один из лучших. Мне нравится его переводить (здесь и здесь). И как раз сюжеты у него хороши. Просто вещь большая, почти роман. Тут нельзя по одной главе судить. Сюжет совсем не так прост, как можно ожидать. Я сам не люблю "тематические утопии", где "всё можно" - пропадает конфликт, не интересно. Но здесь утопичность кажущаяся. Кроме того, "Китльтаун" - первая и до недавних пор единственная крупная тематическая вещь. Мне давно хотелось за неё взяться.
Alchemist пишет:
цитата:
Нравится: стремление автора к построению прекрасного общества. Созвучно мне) Не нравится: односторонняя заточенность чисто на щекотке.
Совершенно верно. Построение прекрасного общества, односторонне заточенного на щекотке. Это не утопия. Это антиутопия. Оруэловский ужас под тематическим соусом.
Коракс пишет:
цитата:
Позабавил особо "сказочный", лубочный такой стиль и имена детей при довольно обычных именах родителей))
Лубочный стиль - особенность первой главы. Дальше я от него отхожу. Просто нужный стиль не сразу нащупал, а потом переделывать уже не стал. А с именами - да, тут я веселился вовсю. Ведь это будущее. Мода на имена постоянно меняется и что будет через сорок лет, никто не знает - можно отрываться как угодно.
Варвара и Жасмин отправились в салон. После политинформации, проведённой Яковом Лукичём прошедшим вечером, все согласились, что если семья желает преуспеть в этом процветающем городке, они должны сделать всё возможное, чтобы вписаться. Какими бы возмутительными, – говорил Яков Лукич жене и дочери, – не показались им здешние порядки, их следует соблюдать, потому что он никогда не предпринял бы чего-либо, не направленного во благо семьи.
Женщина, встретившая Варвару и Жасмин на пороге заведения под интригующей вывеской "Изба-Украшальня", выглядит ошеломительно. Лет двадцати пяти. Очень длинные, прямые, светлые волосы. Белый сарафан в красный горошек, без рукавов. Ногти на руках и ногах безупречны, красный лак. Лицо как у модели, только экзотической, не нашей, а будто бы француженки. Или немки. Варвара и Жасмин в восторге от осанки и красоты этой женщины.
- Меня зовут Катя. Надеюсь, вам у нас понравится.
- А что вы будете с нами делать? – Спрашивает Жасмин, восхищённо рассматривая превосходно оснащённый салон.
- Разве вам не сказали? Ваш папа... или...
- Нет. – Говорит Варвара. – Он только просил нас выполнять всё, что требуется.
- О... – Катя выглядит немного озабоченной. Но затем она улыбается. – Я уверена, что сегодня вы получите массу удовольствия. Расслабьтесь как следует, девочки, нас ждёт уйма веселья и прекрасно проведённое время. Для начала нам сюда. Прошу за мной.
Катя ведёт женщин через стеклянную дверь в соседнюю комнату. Здесь стоят несколько диванчиков, возле каждого сидит женщина. Варвара и Жасмин не могут надивиться красоте персонала. Жасмин в восторге от их платьев: таких лёгких и женственных.
- Вы можете раздеться. Одежду повесьте на эти крючки. – Говорит Катя с лёгким смешком, заставляющим Варвару приостановиться.
- Что это за штуки? – Спрашивает она, указывая на неизвестного назначения машинки, с хитрецой помигивающие многочисленными индикаторами.
- Ах, дорогая! Это же последний писк ультра-эпиляции! Изобретение профессора Григорьева. Это блестящий ученый! Ни малейшего вреда и быстрее, чем вы можете вообразить.
- Ультра-чего? – Спрашивает Жасмин.
- Удаление волос со всего тела, кроме головы. Навсегда. – Отвечает Варвара, взглядом переадресовывая вопрос Кате.
- Просто представь, – говорит Катя, направляясь к Жасмин, – больше никаких электрических разрядов, кислот и лазеров, бестолку мучающих твои ножки и подмышки. Никаких волос, то и дело вырастающих в самых неожиданных местах, где им совсем не рады. Тебе хочется этого, маленькая Жасмин? Просто чик-чик-чик – и всё готово! – С этими словами Катя легонько пришпоривает девушку пальцами под рёбрышки. Жасмин визжит и хихикает, уворачиваясь и отбегая подальше от пытливых пальчиков.
- Хи-хи-хи-а-ах, я... думаю... что ха-ха-ха... – Хихикает она, не в силах успокоиться, хотя пальчики Кати давно сложились в замочек, который та, глядя на раскрасневшуюся Жасмин, с умилением поднесла к подбородку.
Немного стесняясь, Варвара и Жасмин раздеваются и укладываются на диванчики. Но ассистентки Кати так сочувственно и нежно им улыбаются, что вскоре женщины совсем успокаиваются. У той, что занимается Варварой, на бирке значится "Миранда", ту, на чей диванчик улеглась Жасмин, если верить этикетке, зовут Карина.
- Закиньте руки за голову и расслабьтесь. – Говорит Миранда. Варвара так и делает. Руки Миранды тянутся к ней и начинают медленно расчерчивать пальцами поверхности подмышек. Будучи весьма щекотливой женщиной, Варвара изо всех сил старается не вздрагивать и не смеяться, но скоро смех прорывает её оборону и вырывается на свободу. Ассистентки хихикают и переглядываются, одобрительно кивая.
Карина велит девушке сложить руки под голову, но когда девушка подчиняется и Карина, подобно своей подруге, принимается легонько играть пальцами по нежной коже её подмышек, Жасмин с визгом прижимает руки к бокам.
- Щекотно!!! – Верещит она.
- Я знаю. – Улыбается Карина. – Но мы должны составить модель фолликулярной сетки, чтобы удалить все волоски до единого. Мы же не хотим, чтобы в наших подмышках что-нибудь росло, правда?
Жасмин послушно поднимает руки и оглядывается на маму, лежащую на соседней кушетке. Пальцы Миранды бегают в маминых подмышках, и девушка видит, как её мать изо всех сил пытается удержать руки над головой и хихикает совершенно неслыханным образом.
Миранда и Карина хихикают вместе с ними, нащупывая и быстро-быстро покалывая пальцами какие-то только им известные точки на нежной коже. С перстеньков, унизывающих их пальцы, то и дело срываются странные голубые искорки – ветвясь как молнии, разбегаясь по коже десятками светящихся точек, они вызывают взрывы самого отчаянного визга и хохота.
Тело Варвары радугой выгибается над кушеткой, одной рукой она вцепилась в край ложа, другой зажимает себе рот, чтобы хоть так держать себя в руках, в то время как Миранда, словно весёлая швея-мотористка, строчит и строчит у неё подмышкой – то пальцами, то слетающими с них молниями.
- Ну, давай же, детка! – Смеётся Карина. – Бери пример с мамы. Будь хорошей девочкой и дай мне пощекотать тебя моими ультра-импульсами!
- Хи-хи-хи-хи-хи! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Я не-не выде-е-ржу-у-у-у-у! – Верещит Жасмин. – Мне слишком щекотно! Щекотно!!! Зачем вы щекочете?! Боюсь щекотки!!!
Карине приходится держать руку Жасмин над головой, другая рука отчаянно вцепилась в край кушетки. Необычная процедура заставляет щекотливых женщин хохотать до истерики, до сумасшествия. Карина и Миранда обмениваются взглядами и хихикают, живо вспоминая, как проходили эту процедуру сами. Миранду в процессе ультра-эпиляции пришлось даже привязывать. В результате щекотка стала ещё невыносимее, зато процедура протекала без каких-либо препятствий.
Завершив свои труды, ассистентки приносят зеркала, чтобы ознакомить Варвару и Жасмин с красотой, воцарившейся у них подмышками. Увиденное приводит пациенток в экстаз – они трогают и гладят нежную кожу, лишённую даже намёка на то, что здесь вообще могло что-то расти. А ведь как росло! Пёрло, как яровые на чернозёмных почвах! Но теперь эти ужасы позади. Кожа стала такой нежной, что им щекотно даже от собственных прикосновений. Как хорошо, что эти женщины больше не щекочут их здесь...
Впрочем, ультра-эпиляция ног и зон бикини проходит в обстановке почти столь же бурного веселья. Пока стремительные пальчики в обрамлении голубых молний неутомимо хозяйничают у них меж бёдер, и Варвару, и её прелестную дочь неоднократно посещают мысли о желательности внеплановой реинкарнации в какую-либо внеземную форму жизни, удалённую от салона "Изба-Украшальня" на пару-другую парсеков.
С Жасмин – как существом более юным – Карина управляется сравнительно быстро. А вот с очаровательной Варварой, чьи плодородные нивы колосятся не в пример более тучно, у Миранды ещё непочатый край работы. Оставив девушку приходить в себя на диванчике, Карина спешит на помощь подруге. Подмога поспевает как нельзя более кстати – Варвара, не в силах выносить щекотливую муку, предпринимает всё более настойчивые попытки к бегству. Лишь когда её прижимают к ложу тела обеих ассистенток, она смиряется со своей участью и только безостановочно хохочет, вертя головой и вращая зрачками.
Наконец, всё заканчивается. Варвара с дочерью, любуясь в зеркалах собой и друг дружкой, никак не могут наглядеться.
Немного придя в себя и вспомнив, как легкомысленно они себя вели, как хихикали и вырывались, обе чувствуют себя неловко. Они инстинктивно тянутся к одежде, но их решительно останавливает Катя.
- Подождите. – Говорит она, с видимым удовольствием разглядывая женщин, чьи тела свободны теперь не только от одежды, но и от прочих покровов. – От лица котощеевского иммиграционного комитета мы должны обеспечить вас полностью новым гардеробом. Но сперва накиньте эти халатики и присядьте здесь.
Варвара и Жасмин одевают шёлковые халаты, упиваясь скольжением прохладной ткани по гладкости кожи, и усаживаются в кресла с длинными, вытянутыми вперёд подставками для ног, возле которых уже сидят на табуретках их мучительницы.
Варвара устраивается поудобнее в радостном предвкушении. Она любит баловать свои ножки. Другое дело – Жасмин. Нахохлившись как воробушек в своём кресле, она грозит пальчиком сидящей у её ног женщине и даёт ей строгий наказ:
- Больше никакой щекотки! Ладно?
Все смеются.
Педикюр оборачивается новыми мучениями. Жасмин вцепляется в подлокотники, стискивает их изо всех сил, отбрасывает голову назад и самозабвенно визжит от смеха, пока Карина, вооружась маленькой пемзочкой, скоблит огрубелости, обнаруженные на ногах девушки. Будто специально, чтобы сделать щекотку ещё невыносимее, она хватает другую точилку – размером с канцелярскую резинку – и принимается шлифовать подушечки стоп под самыми пальчиками.
- Не надо! Не надо! Хватит!!! Это самое щекотливое местечко!!! – Беспомощно хихикает Жасмин.
- Помнится, ты говорила, что самое щекотливое – подмышки... – Смеётся Карина.
- У Жасмин много "самых щекотливых местечек". Правда, милая? – Говорит Варвара, и тут же сама заливается смехом от невыносимой пемзочки, истязающей её ужасно щекотливые подошвы.
- Не могу удержать! – Жалуется Миранда, в то время как изысканные ступни Варвары так и рвутся из её руки. – Вы не против, если я вас свяжу?
- Нет!!! – Паника охватывает Варвару от одной мысли об этом. – Я этого просто не вынесу! Щекотка и полная беспомощность. Нет-нет-нет! Простите, но я не могу!
Когда дьявольские пемзы закончивают свою работу, приходит время умащений и массажа. Мать и дочь нежатся в своих креслах словно королева и принцесса.
Вконец изнежившимся женщинам вручают лёгкие шлёпки и Катя ведёт их через стеклянную дверь в глубь дома. Варвара и Жасмин ахают, оказавшись в огромном помещении, заполненном прелестными платьями, юбками, брюками и блузками. Кажется, здесь можно найти любой цвет, любой оттенок и размер.
- В жизни не видела такой огромной коллекции летней моды! – Восклицает Жасмин, с трудом прикрыв разинутый рот. – Я в салоне или во сне?
- Ты не угадала, сокровище. – Ласково говорит Катя. – Мы одеваемся так круглый год.
- Да, но они все без рукавов, да ещё с открытой талией... – Возражает Варвара.
- Верно. – Взвешивая слова, говорит Катя. – Женщины и девушки в нашем городке... обязаны весь год носить одежду без рукавов. Многие носят ещё и с открытой талией.
- А если холодно? – Спрашивает Жасмин, взглянув на маму.
- Ну... Если холодно... – Начинает Катя. – Можно надеть шубку, а под неё ещё и кофточку, но уж под кофточкой обязательно должно быть что-то без рукавов.
- Обязательно? – Немного нервно переспрашивает Варвара.
- Ну, да. Вы должны быть всегда готовы показать свои руки и подмышки каждому, кто об этом попросит. Кроме того, никакой обуви, которую нельзя скинуть в любой момент, когда у кого-то возникнет такая надобность. А вообще – закаляться полезно.
Варвара сразу вспоминает мерзкого разносчика кулебяки.
– Но почему? – Спрашивает Варвара, немного испуганная.
– Неужели вам ничего не говорили? – Спрашивает Катя, слегка удивленная.
– Что всё это значит? – Спрашивает Жасмин, совсем ничего не понимающая.
Катя знаком приглашает обеих наряженных в шёлк женщин присесть. Усевшись напротив сама, закинув левую руку на спинку дивана, она какое-то время молчит. Варвара отмечает невероятную гладкость подмышки Кати, выставленную на всеобщее обозрение её платьем без рукавов и – в который раз – нежность и ухоженность ступней её скрещенных ног.
– Много лет назад, – начинает Катя, – человек по имени Бронислав Михайлович Сидоров приехал в наш городок. В то время здесь царил ужасный беспорядок: наркомания, пьянство, очереди к игровым автоматам, преступность, разврат. Никто и никогда не приезжал сюда и никому из тех, кто жил здесь, не было дела до остальных. В то время город назывался иначе, не важно теперь как. Бронислав Михалыч – чрезвычайно харизматичная личность. Он вдохновил людей. Он завоевал их доверие. Он указал им Путь. Прежде мы бродили во мгле – верили в Христа, Будду, Сатану, Карла Маркса и прочих кровавых божков тёмного прошлого. Вот – думали мы, придут они когда–нибудь, спасут нас. Никто не пришёл. Ни Маркс, ни Будда, ни Христос. А пришёл Бронислав Михалыч. Как жить научил. Что делать, чтобы всем хорошо было. Теперь у нас новая религия, самая лучшая и правильная. И никакой преступности. И этой... как её... коррупции. Всё как надо, все счастливы.
– И что же это... за религия? – Нерешительно спрашивает Варвара.
– Щекотка. – Говорит Катя с экстатической улыбкой на отрешённом лице.
– Щекотка?! – Изумлённо повторяют женщины.
– Всё очень просто. – Продолжает Катя. – Люди имеют те же права – экономические и политические. Единственная разница – любой мужчина здесь имеет законное право щекотать любую женщину, – она запнулась, взглянув на Жасмин, – женщина тоже... если захочет. В любое время, в любом месте.
Варвара подаётся вперёд, вглядываясь в сверкающие глаза Кати.
– Вы хотите сказать, что любой в этом городе имеет право меня... щекотать? Трогать меня? Всякий раз, когда это взбредёт в его голову?
– Да.
– Даже те, кто мне не нравится, или кого я вообще не знаю? – Спрашивает Жасмин.
– Верно. Это не так плохо. Ведь это только щекотка, правда? В этом нет насилия или зла. Что плохого в том, что кто-то хочет видеть, как вы смеётесь?
– Но это возбуждает в них... похоть... Разве нет? – Спрашивает Варвара.
– Ну, не без этого... Зато этот закон свёл на нет сексуальные преступления. Мужчины не имеют права на секс с вами. Здесь свобода выбора по–прежнему за вами. Никто не может войти в ваш дом или к вам на работу без разрешения. Сексуально одетые женщины возбуждают мужчин. Так было всегда. Вы же не думаете, что бикини были созданы для нашего с вами удобства? Мы всегда тайком провоцируем мужчин своей одеждой и поступками. Но в Котощеевке всё тайное становится явным.
Катя наклоняется вплотную к Варваре и изумленному личику Жасмин. Варвара не может не отметить прекрасную кожу её груди в низком вырезе.
- Взгляните на это проще, девочки. Ведь вы хотите жить в чистом, безопасном, процветающем городе, где каждый может заниматься тем, к чему он склонен, получая более чем достойную оплату, где каждый счастлив? Тогда вам придётся соблюдать законы этого сообщества. А наши законы не позволяют женщине отказывать мужчине... или кому-либо ещё... в праве щекотать её в любое время.
Катя откидывается назад и забрасывает мягкие голые руки на спинку дивана. Обе женщины невольно вздыхают – так очаровательно она при этом выглядит.
- Итак... – Начинает Катя, подняв бровь и поменяв местами лежащие друг на друге длинные, гладкие ноги. – Вы с нами или... не с нами?
Варвара взглядывает на дочь, которая, обняв маму, опустила голову ей на грудь. Варвара знает, что Жасмин согласится с тем, что скажет мать.
- Я думаю... да. С вами... А что ещё я могу сказать? У мужа здесь прекрасная работа...
- О, я знаю. – Говорит Катя. Варвара немного удивлена. – Яков Лукич занят чрезвычайно важным, особенным делом. Все мы очень благодарны ему.
Варвара и Жасмин уставляются на Катю, разинув рты.
Чем это ТАКИМ замечательным, чёрт побери, занимается любимый папочка и муженёк?
- Ну что ж, великолепно! – Говорит Катя, вставая и с дьявольским видом потирая ручки. – А теперь давайте займёмся вашим гардеробом.
Макс Спир публикуется на ТМФ. "Китльтаун" - самая известная его вещь. Мой перевод очень вольный, с переносом места и времени действия, и с массой отсебятины.
Когда-то Котощеевка слыла позором региона. Люди, обитавшие здесь, верили в Господа, воровали, пьянствовали, предавались инцесту, свальному греху, великому посту и тому подобным мерзостям. "Притон разврата и религиозного мракобесия", – вот, что можно было услышать о Котощеевке от культурных людей в райцентре.
Так было, пока не прибыл в село Бронислав Михалыч Сидоров – человек основательный, целеустремлённый, твёрдо верящий в свою звезду и светлую миссию по спасению погрузившегося в хаос человечества. Никто и глазом моргнуть не успел, как Бронислав Михалыч научил своему правильному отношению к жизни половину котощеевской молодёжи. Поначалу последователи Бронислава Михалыча промышляли мелким хулиганством, заключавшемся в поимке зазевавшихся баб и девиц с целью утащить в свою штаб-квартиру и беспощадно щекотать до получения выкупа, или, как это называли сами похитители – добровольных пожертвований на партийную работу. Но вскоре юные активисты во главе со своим вождём перешли от подобных относительно мирных акций к более экспрессивным методам. Захватив почту, интернет-сельпо и ретранслятор МТС, мятежники живо отрезали посёлок от связи с внешним миром. Так что все попытки участкового и председателя сельсовета вызвать ОМОН или другую подмогу из района ни к чему не привели. Выезды из села так же были перекрыты. Слабое сопротивление продолжалось, пока бунтовщики не овладели отделением "Сбербанка". Близился День Выдачи Пособия Труженникам Села, с которого кое-как прокормлялись поголовно все котощеевцы. Когда выяснилось, что пособие получат только сторонники новой власти, протесты резко пошли на убыль.
Укрепившись у власти, Бронислав Михалыч принялся проводить передовые реформы. Суть нового законодательства сводилась к тому, что каждый в любой момент может потребовать от каждого, чтобы тот немедленно предъявил любые части тела для... читатель, ухватись за что-нибудь... для щекотки. "Нам друг от друга скрывать нечего. Это во-первых", – поясняет сущность новых порядков сам реформатор. – "А во-вторых, право щекотать и быть защекоченным – есть священное неотъемлимое право, дарованное нам Матушкой Природой. А иначе – зачем она вообще создала щекотку? А? Не знаете. Потому что иначе – и незачем! Вот то-то. Несогласные есть?" – Староста зорко обводит глазами ряды слушателей. "Нет, батюшка! Нетуть у нас несогласных! Все как един с тобой согласные!" – Шумит в ответ сельский сход.
Впрочем, на практике, жертвами щекотливого усердия, как правило, становятся женщины. "А что равноправие? Мы тут сами все за раноправие!" – Резко возражает Бронислав Михалыч на критику из редких рядов журналистов, представляющих оппозиционные издания. "Просто, чего мужика-то щекотать? Он только регочет как осёл и по морде заехать норовит. Никакого нет в этом удовольствия. Толи дело женский пол. Он и верещит так, что заслушаешься, и упрашивает так, что слезы на глаза набегают. И вырваться шансов практически не имеет. Кто женский пол щекочет – духовно обогащается. Сами попробуйте. Или на нас, местных, посмотрите. Во – гвардия какая, кровь с молоком, рожи довольные. Потому – когда здоровый дух, то и прочее всё процветает. Во! То-то же. А то, что вы, барышня, заявляете, мол – ущемляем женские достоинства... На это я вам так скажу: не клевещи! И до райцентра спокойно доедешь. Ничего мы никому не ущемляем! А наоборот – всячески возводим женское достоинство на соответствующий пьедестал. Почитаем и восхваляем. Я вам так скажу: у нас на селе женское достоинство завсегда в центре особого внимания. А чего женщине ещё нужно? Вот я у здесь присутствующих барышень из столичных печатных и прочих изданий напрямую спрошу: что вам, барышни из столичных изданий, ещё надобно, кроме нежного к вам внимания? Вот и я говорю – ничего больше и не надобно. Потому как всё, что нужно, – уже в ентом одном."
Образцовый порядок, наступивший на селе с воцарением славного Бронислава Михалыча, вскоре привлёк в Котощеевку инвесторов. А когда Михалыч съездил со своей дружиной в губернию и, непонятно каким образом, добился от тамошних властей провозглашения Котощеевки офшорной зоной, на селе наступили воистину золотые времена.
Как грибы после дождя выросли на котощеевщине многочисленные офисы европейских, китайских, арабских и прочих предприятий. Многочисленные отели и мотели ежегодно принимают тысячи туристов, жаждущих хоть одним глазком взглянуть на жизнь этого удивительного сообщества. Множество непыльных и высокооплачиваемых рабочих мест привлекает всё больше переселенцев со всей страны. Котощеевка разрастается и недолог тот день, когда Бронислав Михалыч добьётся для села статуса райцентра, распространив котощеевские порядки на весь район. В дальнейшем – уверен Б.М.Сидоров – та же судьба ждёт губернию, затем – страну, и наконец – весь мир. Всемирная федерация щекотецких тиклистичестических республик – вот цель, которую, без лишней скромности, поставил перед собой герой нашего репортажа. Но что же будет с несогласными – с тревогой обращаются к передовому старосте журналисты. "Несогласных посадим в ракеты и отправим исследовать Марс. На Земле таким извращенцам не место", – говорит Бронислав Михалыч, устремляя взгляд своих ярко-синих глаз поверх голов репортёров на что-то, видимое ему одному.
Вольдемар знал кое-что от папы, но как обстоят дела на практике, выяснил только от новых школьных друзей. Первый день в новой школе он начал, стоя в одиночестве на школьном дворе. Двор окружали деревья, газон заполняли цветы, источающие сладкие ароматы. Температура близилась к тридцати. Вольдемар присел на скамейку в тревожных предчувствиях. Он не знал, чего ждать и опасался неприятностей, связанных с ярлыком новичка.
Однако, к большому удивлению и радости Вольдемара, другие ребята на школьном дворе сразу заметили и легко приняли его. Несколько мальчиков, уже знавших, что в школе новенький, тотчас подошли к нему, чтобы познакомиться и поболтать. Уже через пару минут Вольдемара переполняли вопросы.
– Я что – могу щекотать любую девчонку, когда захочу?
– Ага. – Сказал веснушчатый Николка, запихивая массивные перчатки для лапты в сумку на плече.
– Но это ещё не самый космос. – Сказал Рюрик, вытирая нос. – Вот больших девчонок щекотать – вот это космос.
– Или вообще взрослых. – Сказал Фомич, маленький мальчик, казавшийся гораздо младше остальных.
– Взрослых? – С удивлением переспросил Вольдемар.
– И взрослых тоже, а как ещё? – Сказал Николка. – Но это что! Если повезёт, нам в этом году Марфу Васильевну поставят, мы на неё давно зубы точим. Старший брат говорит – самая щекотливая училка во всей школе.
– Вы и учительниц щекочете? – Воскликнул Вольдемар, не веря своим ушам.
– Ну, да. – Сказал мелкий Фомич. – Щекотливей училок только телеведущие, известное дело. А до них не доберёшься. – С этими словами он растопырил грязные пальцы, делая вид, будто щекочет эфир.
Звонок раздался внезапно и дети бросились в красное кирпичное здание. Вольдемар заметил, что все девочки были в форменных платьицах без рукавов. На бегу он тут и там замечал мальчиков, хватающих девочек за бока, вызывая визг и смех. Он оглянулся на особенно громкий взвизг и увидел, как девочка, которой какой-то мальчишка забрался пальцами в проёмы платья, хохочет так, что растеряла все свои книжки.
Чем больше Вольдемар оглядывался по сторонам, тем больше ему казалось, что девчонок щекочут повсюду. Он заметил, что платья без рукавов делают чрезвычайно удобным щекотание девичьих подмышек, и удивился, что прежде никогда не обращал на это внимания. Он вспомнил, что мама часто носила такие платья, и что папа при этом частенько щекотал её. От щекотки мама словно превращалась в маленькую девочку, хохочущую, озорную и беспечную. В эти минуты мама вызывала у Вольдемара такую нежность, что он с трудом удерживался, чтобы не присоединиться к папе. Неизвестно только, как отнёсся бы папа к такому нарушению своей монополии. Одно утешение, что и сестра вся в маму. Он вспомнил, как на днях щекотал Жасмин, и это воспоминание неожиданно вызвало в нём какое-то новое, волнующее чувство.
В залитых солнцем рекреациях толкались дети и со всех сторон раздавался смех, потому что девчонок щекотали повсюду. Куда бы он ни взглянул, мальчишки хватали девочек за бока и усердно щекотали. В толпе, переполнившей залы, и в самом деле трудно было удержаться, чтобы не пощекотать идущую впереди.
Вольдемар ткнулся в спину хорошенькой девочки с длинными светлыми кудряшками. В левой руке она несла книжку. Он как раз заметил, какая у неё гладкая кожа, когда она подняла правую руку, поправляя волосы.
Вольдемара снова толкнули и его взгляд нечаянно уткнулся подмышку девочки. Здесь её кожа была такой же гладкой, и мальчика неожиданно охватило чувство, в его годы уже слишком хорошо ему знакомое.
Оглянувшись по сторонам, краснея от смущения, он протянул руку и быстро пощекотал открытую подмышку. Он ощутил под пальцами тёплую, нежную, сухую кожу, и в нём словно полыхнуло пламя. Но когда девочка бросила руку вниз и засмеялась, оглядываясь через голое плечо, улыбаясь самой сладкой улыбкой, что он когда-нибудь видел, на его огонь будто плеснули горючего.
– Щекотно! – Пискнула она, развернулась и исчезла в сто одиннадцатом кабинете. Вольдемар стоял, не чувствуя толчков, и не сводил глаз с этой череды единиц, пока кто–то не распахнул дверь и его взгляд не ввалился в класс, где все уже расселись по местам. Девочка улыбалась Вольдемару из–за своей парты. Он вошёл и оглядел собравшихся. Мальчики и девочки смотрели на учительницу в ожидании указаний. Эта была молодая женщина двадцати с чем-то, с короткими светлыми волосами и довольно милой улыбкой. На ней был сарафан без рукавов. Заметив Вольдемара, она замолчала, улыбнулась и приблизилась.
– Заблудился? Ты из какого класса?
Вольдемар бросился прочь и скрылся из вида. Ошеломлённый и сконфуженный, он зайцем нёсся в свой класс.
Для меня потому, что принцип "маслом каши не испортишь" теряет актуальность когда остаётся одно сплошное масло, даже если в нём и затеряется где-то ложка каши.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 350
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме